Ты – женщина ночная, ты – судьба.
Дана ты мне на радость и на муку.
Не уходи! Страшна с тобой разлука.
Ужасен день, прожитый без тебя.
Не уходи – шепчу в тиши, любя.
Пусть тают на губах ночные звуки,
Пусть белые, задумчивые руки,
Как птицы, проплывают возле лба.
Что без тебя я значу, что могу?
Я то плетусь устало, то бегу.
О рифы рифм изранено всё тело.
В тебе одной – боль встреч и пыль дорог,
И хмель вина, и соль ночных тревог…
Не смей смотреть в меня так охладело.
2.
Не смей смотреть в меня так охладело.
Так смотрят, когда, в общем, всё равно,
Когда в душе пустынно и темно,
Когда и ждать, и верить надоело.
Так женщина одна в меня глядела,
Бессовестно измученная мной,
С душою, как с лампадою ночной,
Которая печально отгорела.
Но ты-то ведь совсем-совсем не то,
Моя богиня в лёгоньком пальто,
И ссориться друг с другом нам не дело…
Тем более что ты всегда права.
Как разорённый храм без божества,
Жизнь без тебя бы сразу опустела.
3.
Жизнь без тебя бы сразу опустела.
Но, может, я не ту играю роль,
Одновременно нищий и король,
И, может, не за то принялся дело?
Тогда зачем, скажи, стихов метели
Свистят во мне, неся любовь и боль,
И губы твоё имя, как пароль,
Ночами выдыхают оробело?
Я быть самим собою в мире должен.
И, значит, быть с тобой как можно дольше,
Смеясь и плача, хмурясь и любя.
Я – твой вассал, твой подданный из черни.
Играть в слова, как в кубики, зачем мне?
Душа обледенела б без тебя.
4.
Душа обледенела б без тебя.
Вся выстыла, как комната без печи.
Давно – корою с дерева – беспечность
Сползла с неё, взросленье торопя.
Смешно и вспоминать теперь себя
Мальчишкою, мечтающим под вечер
О славе, скоро ляжущей на плечи…
Для оной славы кость была слаба.
И, мчась на центрифуге лет недавних,
Я, как окурок в пепельницу, вдавлен
В воспоминанья, хмурясь и скорбя.
А ты, с улыбкой стоя за спиною,
Как море кораблём, играешь мною,
То возвышая гордо, то губя.
5.
То возвышая гордо, то губя,
Ты заставляешь петь меня и плакать,
Мужать и крепнуть, не для детской драки –
Для боя силу скифскую копя.
Когда горнист поднимет горн, трубя,
И смерть заплещет в небе чёрным флагом,
Ты требуешь, чтоб я вставал в атаку
И падал с алой пеной на губах.
Вновь, прорубаясь сквозь черновики,
Стихи сжимают с хрустом кулаки,
Сжимают зло, хотя и неумело.
И на привалах кратких у костра,
Пред новым боем, ждущим нас с утра,
В мои ладони ты идёшь несмело.
6.
В мои ладони ты идёшь несмело
Из белой пены, из морской воды,
И волны лижут влажные следы,
И капли на песок роняет тело…
Но, смотришь, буря в мире загремела!
И мы среди кромешной темноты,
Как будто разведённые мосты,
Друг к другу руки тянем онемело.
Надежду за свою шинель бойца
Я прячу осторожно, как птенца,
Чтобы она у сердца гордо пела.
Когда щека к щеке, хочу молчать.
Когда ты вдалеке, хочу кричать:
-Живу, пока твоё целую тело!
7.
Живу, пока твоё целую тело
В плаще волос распущенных ночных.
И, пересудов не страшась ничьих,
Я поднимаюсь в страсти до предела.
Я вынесу тебя из-под обстрела.
Собою заслоню от пуль шальных.
Ты только не отталкивай моих
Рук – жарких, молодых и огрубелых.
Как Прометей, стою, к тебе прикован
И не желаю разрывать оковы,
Твою любовь однажды пригубя.
Хоть каждый день орёл меня терзает,
Я не прошу пощады, так как знаю:
Дышу, пока мне отдаёшь себя.
8.
Дышу, пока мне отдаёшь себя
В степи, в горах, у моря и у речки.
Божественный глагол славянской речи
Живёт в тебе, гармонией слепя.
Ты веришь мне – и, корпусом скрипя,
Я в шторм иду, хоть мачты он калечит.
Но, накреняясь, с зияющею течью
Тону, твоё безверье не стерпя.
Как это важно – чтобы кто-то верил,
Чтоб открывал обрадованно двери,
Когда душа тоской обожжена…
Как важно чьё-то доброе участье
В твоей судьбе… Но я пока что счастлив –
Ночами ты со мной обручена.
9.
Ночами ты со мной обручена.
И это – наивысшая награда.
Но, чтобы жажду утолить, мне надо
Вино твоей любви испить до дна.
А были ведь когда-то времена –
Я жил, не замечая даже взгляда
Твоих очей египетских. И садом
Бродил один меж яблонь дотемна.
Не знал я, что ты где-то близко, рядом.
Не знал я, что меня ты встретить рада.
Что тоже бродишь вечером одна…
День отгорел устало за плечами.
И, как Луна к Земле, так ты ночами
Лицом своим ко мне обращена.
10.
Лицом своим ко мне обращена,
Глядишь в меня взволнованно и прямо.
И вновь душа летит, как телеграмма,
Не ведая усталости и сна.
Как в берег плещет чистая волна,
Так в сердце мне ты плещешься упрямо.
И сердце, словно тонкая мембрана.
Дрожит – ему любая боль слышна.
Я выбрал путь – нелёгкий, но прямой.
И не сверну: пожизненно он мой.
Меня, как флюгер, ветер не завертит.
Плывут над головою облака.
Лежит в моей руке твоя рука.
И нет для нас ни времени, ни смерти.
11.
И нет для нас ни времени, ни смерти,
Когда сквозь ночь и сон глаза в глаза,
Когда грохочет над землёй гроза
И до вершины остаются метры.
Пусть стонут ветви и рыдают ветры –
Во мне живёт мальчишеский азарт
Тебя, ночную женщину, узнать,
Суметь и глубь, и высь твою измерить.
За птицей счастья я давно в погоне.
Она уже почти в моих ладонях.
Меня к ней мчат ночные поезда.
И, стоя на высокой сердца паперти,
Клянусь тебе судьбою, честью, памятью:
Я не солгу ни в чём и никогда.
12.
Я не солгу ни в чём и никогда.
Я камнем к облакам взмываю круто,
Пока ты жизнь мою пращою крутишь,
Пока стихами залиты года.
И если вновь закружит маета
И суета дешёвого уюта –
Я, как кольцо тугого парашюта,
Рвану судьбу, чтоб свет, чтоб высота!
Молю тебя: не будь со мною строгой,
Чтоб снова не запутался я в стропах
Отчаяний, сомнений, неудач…
Лечу под твоим куполом безбрежным,
Кричу самозабвенно и мятежно:
-Меня не сможет одолеть беда!
13.
Меня не сможет одолеть беда.
Когда она хватает нас за горло,
К бумаге, к нотам, к глине зло и гордо
Бросает нас ночами страсть труда.
И мы тогда, как рыбы о край льда,
Сердцами бьёмся о людское горе,
Чтоб «Скорою» летела ты сквозь город,
Чтоб красный крест во лбу сиял всегда.
Такой ты мне нужна, такой важна –
Чужою болью, как своей, больна.
Я счастлив, что тебя, такую, встретил.
Пусть по ночам горит моё окно.
Пусть будут каждый день Бородино,
Покуда существуешь ты на свете.
14.
Покуда существуешь ты на свете,
Покуда даришь мне своё тепло,
Живу я чисто, трудно и светло,
Тревожась обо всём, за всё в ответе.
Я звёздными ночами ставлю сети,
Рыбак, познавший рано ремесло,
Чтобы улов горячих, юных слов
Добыть, пот вытирая, на рассвете.
Как Пётр, упрямо веривший в Россию,
В её величье, правоту и силу,
Я верую, Поэзия, в тебя.
В тишайший час влюблённых и поэтов
Шепчу, кончая свой венок сонетов:
Ты – женщина ночная, ты – судьба.
15.
Ты – женщина ночная, ты – судьба.
Не смей смотреть в меня так охладело.
Жизнь без тебя бы сразу опустела.
Душа обледенела б без тебя.
То возвышая гордо, то губя,
В мои ладони ты идёшь несмело.
Живу, пока твоё целую тело.
Дышу, пока мне отдаёшь себя.
Ночами ты со мной обручена.
Лицом своим ко мне обращена.
И нет для нас ни времени, ни смерти.
Я не солгу ни в чём и никогда,
Меня не сможет одолеть беда,
Покуда существуешь ты на свете.
Дана ты мне на радость и на муку.
Не уходи! Страшна с тобой разлука.
Ужасен день, прожитый без тебя.
Не уходи – шепчу в тиши, любя.
Пусть тают на губах ночные звуки,
Пусть белые, задумчивые руки,
Как птицы, проплывают возле лба.
Что без тебя я значу, что могу?
Я то плетусь устало, то бегу.
О рифы рифм изранено всё тело.
В тебе одной – боль встреч и пыль дорог,
И хмель вина, и соль ночных тревог…
Не смей смотреть в меня так охладело.
2.
Не смей смотреть в меня так охладело.
Так смотрят, когда, в общем, всё равно,
Когда в душе пустынно и темно,
Когда и ждать, и верить надоело.
Так женщина одна в меня глядела,
Бессовестно измученная мной,
С душою, как с лампадою ночной,
Которая печально отгорела.
Но ты-то ведь совсем-совсем не то,
Моя богиня в лёгоньком пальто,
И ссориться друг с другом нам не дело…
Тем более что ты всегда права.
Как разорённый храм без божества,
Жизнь без тебя бы сразу опустела.
3.
Жизнь без тебя бы сразу опустела.
Но, может, я не ту играю роль,
Одновременно нищий и король,
И, может, не за то принялся дело?
Тогда зачем, скажи, стихов метели
Свистят во мне, неся любовь и боль,
И губы твоё имя, как пароль,
Ночами выдыхают оробело?
Я быть самим собою в мире должен.
И, значит, быть с тобой как можно дольше,
Смеясь и плача, хмурясь и любя.
Я – твой вассал, твой подданный из черни.
Играть в слова, как в кубики, зачем мне?
Душа обледенела б без тебя.
4.
Душа обледенела б без тебя.
Вся выстыла, как комната без печи.
Давно – корою с дерева – беспечность
Сползла с неё, взросленье торопя.
Смешно и вспоминать теперь себя
Мальчишкою, мечтающим под вечер
О славе, скоро ляжущей на плечи…
Для оной славы кость была слаба.
И, мчась на центрифуге лет недавних,
Я, как окурок в пепельницу, вдавлен
В воспоминанья, хмурясь и скорбя.
А ты, с улыбкой стоя за спиною,
Как море кораблём, играешь мною,
То возвышая гордо, то губя.
5.
То возвышая гордо, то губя,
Ты заставляешь петь меня и плакать,
Мужать и крепнуть, не для детской драки –
Для боя силу скифскую копя.
Когда горнист поднимет горн, трубя,
И смерть заплещет в небе чёрным флагом,
Ты требуешь, чтоб я вставал в атаку
И падал с алой пеной на губах.
Вновь, прорубаясь сквозь черновики,
Стихи сжимают с хрустом кулаки,
Сжимают зло, хотя и неумело.
И на привалах кратких у костра,
Пред новым боем, ждущим нас с утра,
В мои ладони ты идёшь несмело.
6.
В мои ладони ты идёшь несмело
Из белой пены, из морской воды,
И волны лижут влажные следы,
И капли на песок роняет тело…
Но, смотришь, буря в мире загремела!
И мы среди кромешной темноты,
Как будто разведённые мосты,
Друг к другу руки тянем онемело.
Надежду за свою шинель бойца
Я прячу осторожно, как птенца,
Чтобы она у сердца гордо пела.
Когда щека к щеке, хочу молчать.
Когда ты вдалеке, хочу кричать:
-Живу, пока твоё целую тело!
7.
Живу, пока твоё целую тело
В плаще волос распущенных ночных.
И, пересудов не страшась ничьих,
Я поднимаюсь в страсти до предела.
Я вынесу тебя из-под обстрела.
Собою заслоню от пуль шальных.
Ты только не отталкивай моих
Рук – жарких, молодых и огрубелых.
Как Прометей, стою, к тебе прикован
И не желаю разрывать оковы,
Твою любовь однажды пригубя.
Хоть каждый день орёл меня терзает,
Я не прошу пощады, так как знаю:
Дышу, пока мне отдаёшь себя.
8.
Дышу, пока мне отдаёшь себя
В степи, в горах, у моря и у речки.
Божественный глагол славянской речи
Живёт в тебе, гармонией слепя.
Ты веришь мне – и, корпусом скрипя,
Я в шторм иду, хоть мачты он калечит.
Но, накреняясь, с зияющею течью
Тону, твоё безверье не стерпя.
Как это важно – чтобы кто-то верил,
Чтоб открывал обрадованно двери,
Когда душа тоской обожжена…
Как важно чьё-то доброе участье
В твоей судьбе… Но я пока что счастлив –
Ночами ты со мной обручена.
9.
Ночами ты со мной обручена.
И это – наивысшая награда.
Но, чтобы жажду утолить, мне надо
Вино твоей любви испить до дна.
А были ведь когда-то времена –
Я жил, не замечая даже взгляда
Твоих очей египетских. И садом
Бродил один меж яблонь дотемна.
Не знал я, что ты где-то близко, рядом.
Не знал я, что меня ты встретить рада.
Что тоже бродишь вечером одна…
День отгорел устало за плечами.
И, как Луна к Земле, так ты ночами
Лицом своим ко мне обращена.
10.
Лицом своим ко мне обращена,
Глядишь в меня взволнованно и прямо.
И вновь душа летит, как телеграмма,
Не ведая усталости и сна.
Как в берег плещет чистая волна,
Так в сердце мне ты плещешься упрямо.
И сердце, словно тонкая мембрана.
Дрожит – ему любая боль слышна.
Я выбрал путь – нелёгкий, но прямой.
И не сверну: пожизненно он мой.
Меня, как флюгер, ветер не завертит.
Плывут над головою облака.
Лежит в моей руке твоя рука.
И нет для нас ни времени, ни смерти.
11.
И нет для нас ни времени, ни смерти,
Когда сквозь ночь и сон глаза в глаза,
Когда грохочет над землёй гроза
И до вершины остаются метры.
Пусть стонут ветви и рыдают ветры –
Во мне живёт мальчишеский азарт
Тебя, ночную женщину, узнать,
Суметь и глубь, и высь твою измерить.
За птицей счастья я давно в погоне.
Она уже почти в моих ладонях.
Меня к ней мчат ночные поезда.
И, стоя на высокой сердца паперти,
Клянусь тебе судьбою, честью, памятью:
Я не солгу ни в чём и никогда.
12.
Я не солгу ни в чём и никогда.
Я камнем к облакам взмываю круто,
Пока ты жизнь мою пращою крутишь,
Пока стихами залиты года.
И если вновь закружит маета
И суета дешёвого уюта –
Я, как кольцо тугого парашюта,
Рвану судьбу, чтоб свет, чтоб высота!
Молю тебя: не будь со мною строгой,
Чтоб снова не запутался я в стропах
Отчаяний, сомнений, неудач…
Лечу под твоим куполом безбрежным,
Кричу самозабвенно и мятежно:
-Меня не сможет одолеть беда!
13.
Меня не сможет одолеть беда.
Когда она хватает нас за горло,
К бумаге, к нотам, к глине зло и гордо
Бросает нас ночами страсть труда.
И мы тогда, как рыбы о край льда,
Сердцами бьёмся о людское горе,
Чтоб «Скорою» летела ты сквозь город,
Чтоб красный крест во лбу сиял всегда.
Такой ты мне нужна, такой важна –
Чужою болью, как своей, больна.
Я счастлив, что тебя, такую, встретил.
Пусть по ночам горит моё окно.
Пусть будут каждый день Бородино,
Покуда существуешь ты на свете.
14.
Покуда существуешь ты на свете,
Покуда даришь мне своё тепло,
Живу я чисто, трудно и светло,
Тревожась обо всём, за всё в ответе.
Я звёздными ночами ставлю сети,
Рыбак, познавший рано ремесло,
Чтобы улов горячих, юных слов
Добыть, пот вытирая, на рассвете.
Как Пётр, упрямо веривший в Россию,
В её величье, правоту и силу,
Я верую, Поэзия, в тебя.
В тишайший час влюблённых и поэтов
Шепчу, кончая свой венок сонетов:
Ты – женщина ночная, ты – судьба.
15.
Ты – женщина ночная, ты – судьба.
Не смей смотреть в меня так охладело.
Жизнь без тебя бы сразу опустела.
Душа обледенела б без тебя.
То возвышая гордо, то губя,
В мои ладони ты идёшь несмело.
Живу, пока твоё целую тело.
Дышу, пока мне отдаёшь себя.
Ночами ты со мной обручена.
Лицом своим ко мне обращена.
И нет для нас ни времени, ни смерти.
Я не солгу ни в чём и никогда,
Меня не сможет одолеть беда,
Покуда существуешь ты на свете.
Обсуждения Венок сонетов