Глаза в пролетарских прожилках,
Трёхдневный наждак бороды.
И с криком выходит улыбка
С разорванной жаждой губы.
Зверьками пугливыми руки
Трясутся в карманах штанов,
Бутылочный рот бормотухи
Уже к поцелую готов.
Кадык, как затвор автомата,
Летящие пули глотков.
Дурманит портвейна соната,
Хрустят позвонки огурцов.
Убиты раскаянья мысли,
Утоплен старательно стыд.
Остатки надежды раскисли,
Грядущее плачет навзрыд.
На землю продрогшую брошен,
И тут уж клянись не клянись….
Пронзила холодная осень,
Глазами стеклянными высь.
Трёхдневный наждак бороды.
И с криком выходит улыбка
С разорванной жаждой губы.
Зверьками пугливыми руки
Трясутся в карманах штанов,
Бутылочный рот бормотухи
Уже к поцелую готов.
Кадык, как затвор автомата,
Летящие пули глотков.
Дурманит портвейна соната,
Хрустят позвонки огурцов.
Убиты раскаянья мысли,
Утоплен старательно стыд.
Остатки надежды раскисли,
Грядущее плачет навзрыд.
На землю продрогшую брошен,
И тут уж клянись не клянись….
Пронзила холодная осень,
Глазами стеклянными высь.
Обсуждения Горькая
Спасибо, с ув. А.Г.
Здесь похмелье заканчивается закономерным итогом.
С ув. А.Г.
От этого не отвернуться.
С ув. А.Г.
Как всегда описано очень оригинально, только предмет описания мне что-то не очень... Что интересно, чем талантливее написано, тем безобразнее выглядит похмелье.
С удивлением и уважением, Иринка.