Что ты смеёшься так забвенно,
Моя послушница, раба?!
Иль смертью быть ты перестала?
Нет, ты была ею всегда.
Быть может, моя жизнь тревожит
Твои худые рукова?
Склонила голову -
Возможно.
Её прелестная краса...
Холодное, как мир дыханье...
Обволокли живую грудь.
И я властительным укором,
Себя решаясь обмануть,
Я обреку её позором,
С волненьем искажая суть.
За волю, силу и свободу,
Адама стертые черты,
Омытые когда-то кровью,
Богам приносим мы дары.
Не жизнь ли ты, шальная, хочешь
Взамен адамовых наград?
Так почему передо мною
Не расстелила райский сад?!
Сжимаются сильнее руки...
Становиться короче жизнь...
Тело испытывает муки...
Но губы немы и горды -
В предчувствии конца игры.
Моя послушница, раба?!
Иль смертью быть ты перестала?
Нет, ты была ею всегда.
Быть может, моя жизнь тревожит
Твои худые рукова?
Склонила голову -
Возможно.
Её прелестная краса...
Холодное, как мир дыханье...
Обволокли живую грудь.
И я властительным укором,
Себя решаясь обмануть,
Я обреку её позором,
С волненьем искажая суть.
За волю, силу и свободу,
Адама стертые черты,
Омытые когда-то кровью,
Богам приносим мы дары.
Не жизнь ли ты, шальная, хочешь
Взамен адамовых наград?
Так почему передо мною
Не расстелила райский сад?!
Сжимаются сильнее руки...
Становиться короче жизнь...
Тело испытывает муки...
Но губы немы и горды -
В предчувствии конца игры.
Обсуждения Человеческая стать