Overturning

Ржавые лужи портят
самовоспитанный лоск отражения гордецов,
так ломает разум коан,
но может, это и есть
истина образа и подобия
послебожественного,
обожженного в печи природы,
забывшей себя.
В мире, где подлинна, лишь
ложь презентации, каждый стремится
играть лучше, но не себя,
так рождается фрактальная геометрия Мандельброта
в социальной плоскости.
Инстинкт потребления изживает качество,
вещие сны подменяются,
разделанным ночным небом, торжищем звезд,
обжорство не утоляет, а нагоняет голод,
на меру уже не хватает терпения
в пределах обступающей скорости.
Круг личности разрастается в точку,
солнце в пятно, если считать каждый шаг
до финишной ленточки.
Золото лета сливается ртутью, если не видеть
в нем, одинокого дыханья ячменно-бордовых закатов,
дельфийского предсказанья любви в лесах,
соленой пустоши морского влеченья
на диком прибрежье.
Кружа в паутине мозговых нейронов,
зарываясь в таблицы, графы, значения, следствия,
перерабатывая хлам памяти,
насилуя алкоголем грань восприятия,
синтез слов отменяет одно касание
трогательным мотыльком
с ромашковых губ любимой.