И было слово грусти в бездне неба,
Что звоном отдавалось в выжженной душе.
Ему неважно, кем он был, кем не был,
Уже другой герой, нашедший путь во тьме.
Плачь, Аннхен, зарываясь в мягкие перина,
Не оживляет более твой ясный взор.
Летала бабочка, погасшая в огне камина,
Остался пепел, скатанный в немой укор.
Спасибо Вам за то, что было так прекрасно.
Я строил из песка и золота дворцы,
Но труд мой всё же не погиб напрасно,
Смываемый дыханием волны.
Спасибо Вам за то, что было так жестоко.
Жестокость укрепляет малодушные сердца.
Кто жил чужой игрой, кому так было одиноко,
Тому теперь есть смысл думать за себя.
Я был для вас загадочной кометой,
Что, потревожив атмосферу, вам прожгла глаза.
Мои вопросы все остались без ответа,
Ну что ж, осталось мне сказать: «Au revoir».
Но я уйду в столбе огня и пыльного тумана,
Оторванный от Солнца да к нему придет!
На Землю я ступал с боязнью нового обмана
И продолжаю свой прервавшийся полёт.
Что звоном отдавалось в выжженной душе.
Ему неважно, кем он был, кем не был,
Уже другой герой, нашедший путь во тьме.
Плачь, Аннхен, зарываясь в мягкие перина,
Не оживляет более твой ясный взор.
Летала бабочка, погасшая в огне камина,
Остался пепел, скатанный в немой укор.
Спасибо Вам за то, что было так прекрасно.
Я строил из песка и золота дворцы,
Но труд мой всё же не погиб напрасно,
Смываемый дыханием волны.
Спасибо Вам за то, что было так жестоко.
Жестокость укрепляет малодушные сердца.
Кто жил чужой игрой, кому так было одиноко,
Тому теперь есть смысл думать за себя.
Я был для вас загадочной кометой,
Что, потревожив атмосферу, вам прожгла глаза.
Мои вопросы все остались без ответа,
Ну что ж, осталось мне сказать: «Au revoir».
Но я уйду в столбе огня и пыльного тумана,
Оторванный от Солнца да к нему придет!
На Землю я ступал с боязнью нового обмана
И продолжаю свой прервавшийся полёт.
Обсуждения И было слово