Еврей богат, как Алладин,
В Ростове жил, мечтал за бугор,
За курсом доллара следил,
Любил прикол и тонкий юмор.
Он был, как все евреи мудр,
Из ничего, создав конфету,
И вот в одно из майских утр
Господь призвал его к ответу.
Металась в комнате родня,
Он подмигнул им на прощанье,
Сказал: «Схороните меня,
Тогда прочтёте завещанье».
`И вот прекрасный монумент
Восстал Абрамом за оградой,
Часы приблизили момент
Родным узнать размер награды.
Любимой Сарочке, жене
Оставлен дом и двести тысяч
За то, что двойника вполне
Ей удалось из камня высечь.
Родимой Ривочке моей
Дарю я триста тысяч с дачей,
«Пусть первый муж твой, Еремей,
По жизни с голым задом скачет».
И, наконец, мой новый сын,
Упомянуть просивший жулик,
Упоминаю, раз просил:
«Привет тебе, мой милый Шмулик!»
Уже растратили давно
Свою монету Рива с Сарой,
Их слёз - индийское кино,
Мурлычет Шмулик за гитарой.
Судьбу за смех благодарит,
В восторге от прикола тестя,
Что так помог ему старик
Навек в историю пролезти!
Азов. Калушев Ю.Н. С первым апреля!
В Ростове жил, мечтал за бугор,
За курсом доллара следил,
Любил прикол и тонкий юмор.
Он был, как все евреи мудр,
Из ничего, создав конфету,
И вот в одно из майских утр
Господь призвал его к ответу.
Металась в комнате родня,
Он подмигнул им на прощанье,
Сказал: «Схороните меня,
Тогда прочтёте завещанье».
`И вот прекрасный монумент
Восстал Абрамом за оградой,
Часы приблизили момент
Родным узнать размер награды.
Любимой Сарочке, жене
Оставлен дом и двести тысяч
За то, что двойника вполне
Ей удалось из камня высечь.
Родимой Ривочке моей
Дарю я триста тысяч с дачей,
«Пусть первый муж твой, Еремей,
По жизни с голым задом скачет».
И, наконец, мой новый сын,
Упомянуть просивший жулик,
Упоминаю, раз просил:
«Привет тебе, мой милый Шмулик!»
Уже растратили давно
Свою монету Рива с Сарой,
Их слёз - индийское кино,
Мурлычет Шмулик за гитарой.
Судьбу за смех благодарит,
В восторге от прикола тестя,
Что так помог ему старик
Навек в историю пролезти!
Азов. Калушев Ю.Н. С первым апреля!
Обсуждения Смех и слёзы