Что ждёшь ты, Русь,
кому в златом окладе
хранишь свою мечту и боль?
Ты там - мы здесь...
В периметре тетради
вступаем в диалог с тобой.
Мы на имперском
ветхом пепелище
про ангелов не видим сны.
Мы днём и ночью
по задворкам рыщем:
нам нужно всё за полцены.
"За полцены" -
желательная мера.
Она не проникает в грудь
не со свинцом,
не с лентой кавалера...
Она награда, цель и путь.
Да ты пойми:
другая атмосфера
и ритмы требуют забыть...
Но вот лицо
слепого офицера...
оно мешает говорить.
Оно знакомым,
будто показалось.
Ах, как под ложечкой сосёт.
Да это совесть!
Совесть там осталась
и тихо подруки идёт.
Идёт перетерпев
и страх, и плаху,
"сестра" - как крылья за спиной...
И стиснем с дрожью
на груди рубаху,
чтоб не сорвалось "Боже мой!.."
Окликнем Русь -
и не услышит,
и не подвигнется с холста.
Она стоит
с надеждой, кротко дышит
и ждёт пришествия Христа!
кому в златом окладе
хранишь свою мечту и боль?
Ты там - мы здесь...
В периметре тетради
вступаем в диалог с тобой.
Мы на имперском
ветхом пепелище
про ангелов не видим сны.
Мы днём и ночью
по задворкам рыщем:
нам нужно всё за полцены.
"За полцены" -
желательная мера.
Она не проникает в грудь
не со свинцом,
не с лентой кавалера...
Она награда, цель и путь.
Да ты пойми:
другая атмосфера
и ритмы требуют забыть...
Но вот лицо
слепого офицера...
оно мешает говорить.
Оно знакомым,
будто показалось.
Ах, как под ложечкой сосёт.
Да это совесть!
Совесть там осталась
и тихо подруки идёт.
Идёт перетерпев
и страх, и плаху,
"сестра" - как крылья за спиной...
И стиснем с дрожью
на груди рубаху,
чтоб не сорвалось "Боже мой!.."
Окликнем Русь -
и не услышит,
и не подвигнется с холста.
Она стоит
с надеждой, кротко дышит
и ждёт пришествия Христа!
Обсуждения Святая Русь