Давид и Саул

К овцам, мулам, слугам, домочадцам,
Ко всему с названьем отчий дом
Впредь Давид уже не возвращался,
В высших сферах он теперь вращался,
Где одни начальники кругом.

Полюбился он Ионафану,
Царь Саул его не отпустил,
Победителя соревнованья...
Так удачно выпущенный камень
Жизнь Давида круто изменил.

Получил он власти атрибуты
У Ионафана - меч и лук.
Приодетый в форму, приобутый,
Как иной штабной индюк надутый
При Сауле был он политрук.

Действовал Давид благоразумно,
Высшее начальство не хулил,
Низший чин не оскорблял огульно,
Не гневил капризную фортуну,
И народ к нему благоволил.

Даже личная царя охрана,
Состоящая из злющих слуг,
Не шептала на уху тирану,
Что Давид твой, нацепив сутану,
Был замечен в обществе старух.

Когда все с победой возвращались,
Женщины окрестных городов
С тимпанами воинов встречали,
Что одним Давидом восхищались,
Ясно было и для дураков.

Про врагов пел хор многоязычный:
Тысячу убил Саул всего,
А Давид убил десятки тысяч...
Когда вам в лицо такое тычут,
Пережить обиду какого?

От таких романсов не сдержался
Царь, сказал Давиду: «Что, койот,
Повышаешь у народа шансы?
Столько тебе выдали авансов...
Царства лишь ему недостаёт.

С того дня как холодом подуло,
В подозрение Давид попал,
И злой дух от Бога на Саула
(Злой от Бога - здесь не я придумал)
На царя несчастного напал.

Словно Грозный Иоанн безумный
Бесновался деспот почём зря.
А Давил играл рукой на струнах,
Полагаясь только на фортуну
При ужасных выходках царя.

Бес внушал царю – нужны рекорды
По уничтоженью образин.
Перебил ты всех врагов-уродов.
Нет, ещё одно осталась морда,
Как же ты её не поразил?

Царь швырял снаряд с ухмылкой лисьей,
Думая, Давида пригвозжу
К стенке, на копье моём повиснет...
А Давид, увертливый как ниндзя,
Дважды изменял копья маршрут.

Третий раз царь бросить не решился
Дротик свой, решив, с Давидом Бог
Тот, что от Саула отступился.
Так спортсмен не сделался убийцей,
С нормативом справиться не смог.

Царь Давида стал с тех пор бояться -
Ловок, уклонился от копья,
В вере фанатичен, словно Наци,
С кем угодно может разобраться...
Нет, таких подальше от себя.

Тысяченачальником задумал
Сделать царь Давида, но вдали
От столиц увеселений шумных.
Тот же поступал благоразумно,
И народ к нему благоволил.

Израиль весь и сама Иуда
По Давиду сохли день и ночь,
Сделал царь тогда свой выбор трудный,
Хитрый дальновидный, но паскудный -
В жёны предложил родную дочь

Он Давиду с ненавистью тайной:
«Старшую, Мерову, ты мою
Забирай... На нас со всех окраин
Буром прут враги Филистимляне,
Победи в смертельном их бою».

Ибо сам Саул тогда подумал:
Будет пусть рука, но не моя
На Давиде, а то слишком умный,
Подсидеть меня решил без шума,
Увернуться вздумал от копья.

Но Давид сказал: «Мечтать не смею,
Ведь по правде говоря, кто я?
Род отец ведёт (я вновь балдею)
С Израиля, а не с Иудеи,
И не быть мне зятем у царя.

Дочь Саула мужу из Мехолы
Отдана была, коль не мила.
Но Давида прям с начальной школы
Полюбила девочка по полной,
Дочь царя другая, Мелхола.

И когда Саулу возвестили
Подростковый девичий секрет,
Царь решил женить их без насилья,
Чтобы с «без меня меня женили»
Им не рифмовался всякий бред

И не вырывался прочь истошным
Душераздирающим стихом...
Впредь святоша нас не облапошит,
И Давид из-под семейной ноши
Не сбежит повстанческим вождём.

Мелхола Давиду будет сетью,

В мире нет ещё прочней сетей.
А случись у этой пары дети,
Государство выдаст из бюджета
Вспомоществованье на детей.

И тогда рука врагов всех общих
На враге окажется моём.
Не останется в накладе дочка,
И Давиду воздадим мы почесть -
У стены Кремлёвской погребём.

Царь Давиду сообщил умильно:
«Породнишься ты со мной», сам слуг
Всех подговорил, чтоб говорили
Те Давиду, как его любили
И плевать, что бывший он пастух.

И что царь с него не просит выкуп,
А захочет зять без лишних слов
Просто вызвать у царя улыбку -
Принесёт пусть небольшую кипу
Краеобрезаний от врагов.

Сто кусочков выдаст в аккурате
Плоти крайней, пусть берёт товар
Не в анатомическом театре,
А, свершив свой новый подвиг ратный,
Провидения проявит дар.

Как средь гоев не убить еврея?
Все они по виду басмачи.
Как узнать, что скрыто под ливреей?
И не каждый, кто мечом владеет,
От своих чужого отличит.

В мыслях царь держал сгубить Давида,
Своего убьёт – ему ж не жить.
И Филистимляне не фригидны,
За попытку обкромсать либидо
Хоть кого поставят на ножи.

А Давид, представьте, согласился,
Чтобы зятем сделаться царю,
Обладать желанною девицей,
Он в очередной раз отличился
И врагов обрезал на корню,

Сразу двести сделал с тех отростков
Краеобрезаний, как раввин,
От простуды вылечил гундосых -
Голову отсёк и нет вопросов,
Даже руки не были в крови,

В полном здравии царю представил
Для отчёта шкурок узелок...
Царь Давида славил, а сам в тайне
Находился в страхе чрезвычайном
От того, каков его зятёк.

Так Давид, из побуждений лучших
Откусив от славы пирога,
По своей наивности дремучей,
Думая, что царь ему попутчик,
Приобрёл заклятого врага.

Но когда вожди Филистимляне
Вышли на войну, исторгнув крик,
Встретил их Давид достойно, рьяно,
Действовал разумно, без изъянов,
И в глазах народа был велик.