Наставления Иеговы. К жене не прикасаться

В третий месяц по исшествии сынов
Израиля из земли Египта
Месяц народившийся был нов,
За ручонку вёл его Юпитер.

Пёкся о мальце старик сполна,
На Весах качал, катал на пони.
Новая тогда взошла луна…
Кто дожил, прекрасно должен помнить.

По земле, подсвеченной едва
Новою Луною, к жизни новой
Шёл народ, поверивший в слова,
В чемодан упрятавший оковы.

С Рефидима шёл почти без сна
Сын, питался манною одною
И в пустыне, где гора Синай,
Станом встал Израиль под горою.

Моисей, уставший, как и все,
В полудрёме головой кивает,
У подножия горы присел
И заснул, на Бога уповая.

Видит он обыкновенный сон
Как любой, сбежавший из острога -
Конвоиры, ангелы, перрон,
В небо уходящая дорога.

Слышит глас: «Скажи ты дому так,
Возвести сынам-Израильтянам:
Сами, дескать, видели вы, как
Я козу устроил Египтянам,

Поднял на орлиных крыльях вас
И принёс к Себе, поставил станом.
Если слушать будете Мой глас,
Соблюдать уставы неустанно,

Будете ценнейшею друзья
Драгоценностью из всех народов,
Ибо вся земля теперь Моя,
Впрочем, как и твердь у небосвода,

Воды океанов - всё Моё.
Захотите - станет оно вашим.
А божкам всем прочим под жильё
Отведём Мы место у параши.

Вашему народу на земле,
Быть распорядителем при Боге,
Поровну делить чужой омлет,
Нищим раздавать у синагоги.

Моисей, народу изложи
Всё, что здесь услышал между нами,
Службу Иегове сослужи
И поаккуратней с падежами».

Моисей очнулся и созвал
Всех старейшин. Стоят дорогого
Те слова, что людям передал
Через Моисея Иегова.

В них Он инклюзивные права
Дал евреем и сказал прекрасно...
Иегова - это голова,
Весь народ решил единогласно,

Говоря: «Всё, что Господь сказал,
Мы исполнил с верой беззаветной».
К небесам пророк возвёл глаза,
В них согласье было на оферту.

Слушать глас и соблюдать завет -
Всё Отцово скоро будет ваше.
Упираться - вроде смысла нет,
Но не каждый слушает папашу.

Не умеет сын-подросток ждать.
Молодой народ как глупый кочет
На святыни гадит иногда,
Курочек чужих с восторгом топчет.

Моисей в отчизне не пророк,
Мало в людях истинного света.
Чтоб исправить родовой порок,
Дать решил ему авторитета

Иегова: «Я в твои края
Снизойду как облако густое,
Дабы видел твой народ, как Я
Буду говорить с одним с тобою.

И тебе поверит навсегда
Стар и мал, ещё б им не поверить,
Когда тот, кто верой не богат,
Будет в страхе прятаться за двери.

От судьбы запоры не спасут,
От Меня. Желающего скрыться
Извлеку в проём на Страшный Суд
Длинною рукою инквизиций.

Так ступай к народу, Моисей,
Освяти его сегодня, завтра.
В третий день во всей своей красе
На Синай сойдёт как терминатор

Иегова, это буду Я.
Пусть стирает люд свою одежду.
Пред его очами не таясь
Я явлюсь суровее, чем прежде.

Положи черту через бурьян,
Что запретом выступит к подножью
Той горы, где обоснуюсь Я.
Объяви: любой будет низложен,

Примет смерть, едва свою стопу
Обозначит у горы подошвы.
Даже скот, забредший на тропу,
Будет сбит с копыт и с кручи сброшен.

Лишь по звуку ангелов трубы
Допущу к себе взойти на гору.
С оползнями встреч избегнут лбы,
Ноги обретут точку опоры».

Моисею повторять не лень:
«К чистоте вас призываю, братцы,
К Богу кто пойдёт на третий день,
Мой совет, к жене не прикасаться».

Вывел Моисей, как на парад,
Весь свой клан на сретение Богу.
Нищий и с кольцом во сто карат
К одному готовятся итогу.

Час настал. Как из большой трубы
Небо затянуло пеленою,
Молнии сверками и клубы
Облаком сгустились над горою.

Трубный звук будильником достал,
Буря поднималась не в стакане,
И навстречу ей вострепетал
Весь народ, что вечером был в бане.

Молодой супруг во цвете лет,
Хоть и в стираной стоит рубахе,
Но с женой не выполнил запрет
И пред Богом пребывает в страхе.

По отрогам горным дымный шёлк
Вниз струили доменные печи.
Иегова на Синай сошёл
Весь в огне, и волосы, и плечи.

На Магнитке первый сталевар
Шихту пробивал, та не давалась.
И на каждый молота удар
Наковальней почва отзывалась.

Трубный глас сильней всё и сильней
В воздухе густел угарной массой.
Что вещал народу Моисей,
Ангел подтвердил суровым басом.

Племенной Господь их на Синай
Опустился огненною ширмой,
Моисею подал тайный знак
И призвал подняться на вершину,

Подтвердил запрет свой ещё раз -
К Иегове чтоб народ не рвался.
Дескать, нечего таращить глаз
На того, Кто им не объявлялся.

За черту кто ступит до поры,
Что межой легла среди бурьяна,
Сляжет у подножия горы
От угарных газов в усмерть пьяный.

Всех священников Бог освятить
Приказал, как повелось исконно.
Тем и вовсе не пристало пить,
Если строго следовать закону.

(Знаю Я монашеский тот клан,
Сколько те жрецы умели выпить.
За союз священников всех стран
Поднимали тост ещё в Египте.

За такое всякий выпить рад.
Это мы потом найдём у Маркса
Всех времён достойный плагиат:
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Младогегельянец выпивал,
Чем давал для осужденья пищу.
А сказать словцо за «Капитал» -
С трезвых глаз такое не напишешь.)

Про грешки монахов Бог узнал
От Боккаччо, из Декамерона,
Потому увидеть пожелал
Моисея лишь и Аарона.

Всех иных с подножья гнать взашей,
Так народу наказал сурово…
С тем с горы спустился Моисей,
Передать угрозу слово в слово.