Что племя женское коварно и хитро,
Писали классики неоднократно.
На воровство оно идёт порой,
Вам сообщаю, господа, вполне приватно.
Крадёт покой и сон. Желанный ад
Оставим мы для юности зелёной.
Чужое счастье не несут в ломбард,
Но прецеденты есть намного приземлённей.
Суть клептомании избита и пошла,
Без Библии понять мотивы сложно:
Не просто воровство - взяла, ушла,
А так, чтоб с промыслом оно совпало Божьим.
В Писании читаем между строк:
Нельзя «всех лучше» род вести от быдла.
Иакова толкнула на подлог
И ложь Ревекка. Расскажу, как дело было.
Состарился библейский патриарх.
День смерти собственной пророк не знает
(Не видит тайных знаков в небесах),
К аудиенции Исава призывает:
«Возьми, сынок, орудие своё,
Колчан свой, лук свой, налови мне дичи
И приготовь мне кушанье, питьё,
Чтоб ароматов я почувствовал различье.
Тебя благословит моя душа
Без колик, без проклятого гастрита,
И в мир иной уйду я, не спеша,
Где подведу черту эпохе неолита».
Ревекка слышала, что молвил Исаак
Исаву, знала все сынка отличья.
Не забывала она также, как
Сын заставлял её краснеть от неприличий.
Иакову она весь разговор
Передаёт, отнюдь не суесловит:
Пусть мчит сынок на материнский двор
И лучших двух козлят Ревекке сын отловит.
Мать приказала, сын не возражал
Прикинуться Исавом на мгновенье.
Акт первородства он уже украл,
Пришёл черёд прибрать отца благословенье.
Отца по старости немножко подлечить,
Прогнать понты похлеще чем с похлёбкой -
Здесь можно по сусалам получить
Заслонкой от печи, а не вонючей плёткой.
Иаков был большой авантюрист,
Но все ходы просчитывал как Крамник
И если оценить не мог весь риск,
Он за советом шёл всегда к любимой маме.
«Исав обличием косматый человек,
Я ж гладкий, если верить ощущеньям.
Вдруг обрету проклятие навек
Я от отца взамен его благословенья?»
«Не бойся - утешала сына мать,
Ведь вы ж, как ни крути, родные братья,
Готова на себя проклятье взять,
За жизнь достаточно наслушалась проклятий.
Козлиной кожею, на слабый взгляд
Отца, мы скроем руки, шею - шарфом...»
Шашлык из двух отобранных козлят
Мать приготовила умаслить патриарха,
Добавила в огонь полынных трав,
Чтоб источало мясо запах серны,
Что так умел готовить на кострах
Исав, по метрикам её сыночек первый.
Одетому в Исава гардероб
Вручает мать Иакову шампуры,
К отцу де-факто посылает, чтоб
Главенство рода застолбил сынок де-юре.
Иаков с яствами несёт поднос.
Отец к нему взывает: «Кто ты, где ты?»
«Твой сын, Исав, я здесь» - себе под нос
Бурчит Иаков, чтобы было неприметней
Отличье. От козлиных шкур тошнит,
Краснеют от стыда и зуда уши,
Шерсть лезет в нос и в рот, гортань першит,
Что голос делает утробнее и глуше.
«Я сделал всё, как ты отец сказал,
Твой первенец, ты сына знаешь рвенье.
Поешь шашлык, попробуй мой бальзам
И одари меня своим благословеньем».
«Что скоро так нашёл ты серн своих,
В глухих полях так быстро обернулся?»
«Мне твой Господь послал навстречу их,
С тропою серн мой путь к тебе не разминулся».
Сомнение закралось у отца:
Вовек Исав не говорил так складно.
Иакова здесь голос, подлеца,
Звучит напевно-сладко, лживо, ну да ладно -
Ведь на руках растёт Исава шерсть…
Ощупал шею, не забыл колени -
Да нет, Исав, косматый, весь он здесь.
На ум отца пришли слова благословенья.
Попил вина, отведал шашлыка,
На запахе одежд остановился,
Растрогался, поцеловал сынка
И окончательно с решеньем утвердился.
«Небесную росу тебе даст Бог,
Вина и хлеба от земного тука
Пошлёт в той дом. И множество рабов
Тебя будет носить в плетёнке из бамбука.
Перед тобой склонятся племена.
Будь господин над братьями твоими!
На все отпущенные времена
Народы прочно ты возьмёшь рукой за вымя.
Всем проклинающим тебя конец
Придёт с небес, засыплет как Помпею
Хулящих род твой. Господа гонец
Благословит тех, кто к тебе благоговеет».
(Когда бы мог достойный патриарх
На ощупь различать детей по лицам,
Не по козлиной шерсти на руках -
Поменьше было бы у избранных амбиций.)
Благословение отца даёт
Господню благодать, главенство рода,
Богатый урожай в голодный год
И в злую засуху колодезную воду.
Благословенен тот, кто на мели
Переживёт отчаянье и скуку,
Кому в подмогу - горсть родной земли,
А в час любви земной - недолгая разлука.
Вдыхай отец покой и запах трав,
Прекрасная у сына перспектива…
Но возвращается с полей Исав
И разговор пересыпают инвективы.
Пред слепеньки глаза пришёл сынок,
Принёс отцу огня и папиросы.
Как только обнаружился подлог,
За ним пошли тотчас ненужные вопросы.
«Зачем мерзавца я благословил? -
Вострепетал отец и за ответом
Он сам к себе - Уж лучше б отравил
Меня Иаков, аферист, хитрец отпетый.
Где мой Исав, обкраденный вконец,
Оставленный мной без обеспеченья?
Обманутый, какой же я слепец -
Не уберёг, глупец, своё благословенье».
Что Бог ни делает, Ему видней
Кого и как оставить вне закона.
Кто в первородстве должен быть главней
Легко понять, друзья, из братьев лексикона.
Звериный извергает рёв Исав,
В отчаянье даёт отцу советы:
«Благослови меня и будешь прав,
А с братиком-козлом я разберусь конкретно.
Запхнул меня за пояс пару раз,
Кидать братишку взял обыкновенье,
Прогнул на первородство, педераст,
Теперь прибрать решил отца благословенье.
Уже прибрал? Какой же брат ишак!
Поймаю, суку, настучу по репе»...
И снова причитает Исаак,
Папашу охватил весьма великий трепет:
«О, Боже мой, отец мой Авраам!
Как возвратить благословенье сыну,
Когда оно - не жертвенный баран,
Не разделить его, мой сын, наполовину.
Возвёл я господином над тобой
Иакова, будь век ему неладно,
Отдал наложниц, передал рабов.
Такое без боёв не заберёшь обратно.
Впредь будет пропитание твоё
С земли, куда мы все уйдём однажды.
Жить будешь, опираясь на копьё,
И утолишь, изгой, росой небесной жажду.
Служить Иакову тебе, в расцвете лет
Работать на него все выходные,
Но воспротивишься, придёт момент
И свергнешь брата ты с многострадальной выи».
(Восстанет наш обобранный народ,
На «лучше всех» батрачивший не ропща,
Назад свои активы отберёт
И пиво пить рванёт в берёзовые рощи.
Семнадцатый опять настанет год,
Раздавит власть имущих, как мокрицу…
Как скоро это всё произойдёт
В Писании о том, увы, не говорится.)
Не ведая, какую глубину
В слова вложил отец подслеповатый,
Исав всего за несколько минут
Решил, как позже чуть он разберётся с братом.
В сердцах тогда поклялся зверолов:
«Едва по нашему отцу отплачу,
Я оплачу сполна отцовский долг
И брата-ишака дубиной охреначу».
Ну, как так грубо можно начинать
Род «лучше все»? На то вполне резонно
Расклад решила мать переиграть,
Слегка подправить устаревшие законы -
Суть изменить, но форму сохранить,
Дабы подлог не усмотрел Всевышний…
(Вошло в привычку у людей хитрить
И в оправданье говорить: закон не дышло.)
Услышала Ревекка рёв осла,
Повадки дикие сыночка знала.
Пока отца кончина не пришла,
За младшеньким Иаковом она послала:
«Твой брат, Исав, тебя убить грозит
И ведь убьёт, лишь подвернётся случай,
Зарежет как овцу, стрелой пронзит
Иль дедовщиною казарменной замучит.
Господень гнев не смоется дождём,
Не перестанет Отче брови хмурить.
От ветра, что внесли мы в отчий дом,
Не стихнет сеяная нами злая буря.
Пошлю-ка лучше я тебя пожить
В родной Месопотамии объятьях.
Родня богатым рада услужить.
Приют тебе дадут мои родные братья.
Лаван знатнейший там в моём родстве,
С ним поживёшь ты в городе Харране.
На нашем с Исааком сватовстве
Брат целое себе составил состоянье.
Гонца пришлю обратно за тобой,
Когда Исава победим без боя -
Смирится он с предписанной судьбой.
Зачем мне в день один лишиться вас обоих?
Исав со временем иссякнет весь
И паром изойдёт котёл кипящий.
А ты пока в край племенных невест
Езжай в Харран, сынок, за парой подходящей».
Еврейских женщин мудрость Бог хранит.
И как-то мужу между дел житейских
Ревекка Исааку говорит,
Не любит, дескать, дочерей она Хеттейских.
Последние они отравят дни,
И если старый в этом с ней поспорит,
Она, конечно, согласится с ним,
Но дальше жить в таком согласии не стоит.
Подходит срок Иакова женить,
Не импотент сынок и не калека,
А жён с Двуречья надо привозить
Откуда родом будет и сама Ревекка.
О чистоте задуматься не грех
Черт родовых, бишь о своём народе.
(Чтоб вывести породу «лучше всех»,
Заботились тогда жрецы о генофонде.)
Муж соглашается без лишних слов,
Уж брачный договор лежит в конверте,
Что Хеттиянки в доме - это зло...
А дальше дело женской техники, поверьте.
О первородстве слов не обронив,
В тылы подальше от горячей точки
Без приписного и любой брони
Ревекка отошлёт любимого сыночка.
Писали классики неоднократно.
На воровство оно идёт порой,
Вам сообщаю, господа, вполне приватно.
Крадёт покой и сон. Желанный ад
Оставим мы для юности зелёной.
Чужое счастье не несут в ломбард,
Но прецеденты есть намного приземлённей.
Суть клептомании избита и пошла,
Без Библии понять мотивы сложно:
Не просто воровство - взяла, ушла,
А так, чтоб с промыслом оно совпало Божьим.
В Писании читаем между строк:
Нельзя «всех лучше» род вести от быдла.
Иакова толкнула на подлог
И ложь Ревекка. Расскажу, как дело было.
Состарился библейский патриарх.
День смерти собственной пророк не знает
(Не видит тайных знаков в небесах),
К аудиенции Исава призывает:
«Возьми, сынок, орудие своё,
Колчан свой, лук свой, налови мне дичи
И приготовь мне кушанье, питьё,
Чтоб ароматов я почувствовал различье.
Тебя благословит моя душа
Без колик, без проклятого гастрита,
И в мир иной уйду я, не спеша,
Где подведу черту эпохе неолита».
Ревекка слышала, что молвил Исаак
Исаву, знала все сынка отличья.
Не забывала она также, как
Сын заставлял её краснеть от неприличий.
Иакову она весь разговор
Передаёт, отнюдь не суесловит:
Пусть мчит сынок на материнский двор
И лучших двух козлят Ревекке сын отловит.
Мать приказала, сын не возражал
Прикинуться Исавом на мгновенье.
Акт первородства он уже украл,
Пришёл черёд прибрать отца благословенье.
Отца по старости немножко подлечить,
Прогнать понты похлеще чем с похлёбкой -
Здесь можно по сусалам получить
Заслонкой от печи, а не вонючей плёткой.
Иаков был большой авантюрист,
Но все ходы просчитывал как Крамник
И если оценить не мог весь риск,
Он за советом шёл всегда к любимой маме.
«Исав обличием косматый человек,
Я ж гладкий, если верить ощущеньям.
Вдруг обрету проклятие навек
Я от отца взамен его благословенья?»
«Не бойся - утешала сына мать,
Ведь вы ж, как ни крути, родные братья,
Готова на себя проклятье взять,
За жизнь достаточно наслушалась проклятий.
Козлиной кожею, на слабый взгляд
Отца, мы скроем руки, шею - шарфом...»
Шашлык из двух отобранных козлят
Мать приготовила умаслить патриарха,
Добавила в огонь полынных трав,
Чтоб источало мясо запах серны,
Что так умел готовить на кострах
Исав, по метрикам её сыночек первый.
Одетому в Исава гардероб
Вручает мать Иакову шампуры,
К отцу де-факто посылает, чтоб
Главенство рода застолбил сынок де-юре.
Иаков с яствами несёт поднос.
Отец к нему взывает: «Кто ты, где ты?»
«Твой сын, Исав, я здесь» - себе под нос
Бурчит Иаков, чтобы было неприметней
Отличье. От козлиных шкур тошнит,
Краснеют от стыда и зуда уши,
Шерсть лезет в нос и в рот, гортань першит,
Что голос делает утробнее и глуше.
«Я сделал всё, как ты отец сказал,
Твой первенец, ты сына знаешь рвенье.
Поешь шашлык, попробуй мой бальзам
И одари меня своим благословеньем».
«Что скоро так нашёл ты серн своих,
В глухих полях так быстро обернулся?»
«Мне твой Господь послал навстречу их,
С тропою серн мой путь к тебе не разминулся».
Сомнение закралось у отца:
Вовек Исав не говорил так складно.
Иакова здесь голос, подлеца,
Звучит напевно-сладко, лживо, ну да ладно -
Ведь на руках растёт Исава шерсть…
Ощупал шею, не забыл колени -
Да нет, Исав, косматый, весь он здесь.
На ум отца пришли слова благословенья.
Попил вина, отведал шашлыка,
На запахе одежд остановился,
Растрогался, поцеловал сынка
И окончательно с решеньем утвердился.
«Небесную росу тебе даст Бог,
Вина и хлеба от земного тука
Пошлёт в той дом. И множество рабов
Тебя будет носить в плетёнке из бамбука.
Перед тобой склонятся племена.
Будь господин над братьями твоими!
На все отпущенные времена
Народы прочно ты возьмёшь рукой за вымя.
Всем проклинающим тебя конец
Придёт с небес, засыплет как Помпею
Хулящих род твой. Господа гонец
Благословит тех, кто к тебе благоговеет».
(Когда бы мог достойный патриарх
На ощупь различать детей по лицам,
Не по козлиной шерсти на руках -
Поменьше было бы у избранных амбиций.)
Благословение отца даёт
Господню благодать, главенство рода,
Богатый урожай в голодный год
И в злую засуху колодезную воду.
Благословенен тот, кто на мели
Переживёт отчаянье и скуку,
Кому в подмогу - горсть родной земли,
А в час любви земной - недолгая разлука.
Вдыхай отец покой и запах трав,
Прекрасная у сына перспектива…
Но возвращается с полей Исав
И разговор пересыпают инвективы.
Пред слепеньки глаза пришёл сынок,
Принёс отцу огня и папиросы.
Как только обнаружился подлог,
За ним пошли тотчас ненужные вопросы.
«Зачем мерзавца я благословил? -
Вострепетал отец и за ответом
Он сам к себе - Уж лучше б отравил
Меня Иаков, аферист, хитрец отпетый.
Где мой Исав, обкраденный вконец,
Оставленный мной без обеспеченья?
Обманутый, какой же я слепец -
Не уберёг, глупец, своё благословенье».
Что Бог ни делает, Ему видней
Кого и как оставить вне закона.
Кто в первородстве должен быть главней
Легко понять, друзья, из братьев лексикона.
Звериный извергает рёв Исав,
В отчаянье даёт отцу советы:
«Благослови меня и будешь прав,
А с братиком-козлом я разберусь конкретно.
Запхнул меня за пояс пару раз,
Кидать братишку взял обыкновенье,
Прогнул на первородство, педераст,
Теперь прибрать решил отца благословенье.
Уже прибрал? Какой же брат ишак!
Поймаю, суку, настучу по репе»...
И снова причитает Исаак,
Папашу охватил весьма великий трепет:
«О, Боже мой, отец мой Авраам!
Как возвратить благословенье сыну,
Когда оно - не жертвенный баран,
Не разделить его, мой сын, наполовину.
Возвёл я господином над тобой
Иакова, будь век ему неладно,
Отдал наложниц, передал рабов.
Такое без боёв не заберёшь обратно.
Впредь будет пропитание твоё
С земли, куда мы все уйдём однажды.
Жить будешь, опираясь на копьё,
И утолишь, изгой, росой небесной жажду.
Служить Иакову тебе, в расцвете лет
Работать на него все выходные,
Но воспротивишься, придёт момент
И свергнешь брата ты с многострадальной выи».
(Восстанет наш обобранный народ,
На «лучше всех» батрачивший не ропща,
Назад свои активы отберёт
И пиво пить рванёт в берёзовые рощи.
Семнадцатый опять настанет год,
Раздавит власть имущих, как мокрицу…
Как скоро это всё произойдёт
В Писании о том, увы, не говорится.)
Не ведая, какую глубину
В слова вложил отец подслеповатый,
Исав всего за несколько минут
Решил, как позже чуть он разберётся с братом.
В сердцах тогда поклялся зверолов:
«Едва по нашему отцу отплачу,
Я оплачу сполна отцовский долг
И брата-ишака дубиной охреначу».
Ну, как так грубо можно начинать
Род «лучше все»? На то вполне резонно
Расклад решила мать переиграть,
Слегка подправить устаревшие законы -
Суть изменить, но форму сохранить,
Дабы подлог не усмотрел Всевышний…
(Вошло в привычку у людей хитрить
И в оправданье говорить: закон не дышло.)
Услышала Ревекка рёв осла,
Повадки дикие сыночка знала.
Пока отца кончина не пришла,
За младшеньким Иаковом она послала:
«Твой брат, Исав, тебя убить грозит
И ведь убьёт, лишь подвернётся случай,
Зарежет как овцу, стрелой пронзит
Иль дедовщиною казарменной замучит.
Господень гнев не смоется дождём,
Не перестанет Отче брови хмурить.
От ветра, что внесли мы в отчий дом,
Не стихнет сеяная нами злая буря.
Пошлю-ка лучше я тебя пожить
В родной Месопотамии объятьях.
Родня богатым рада услужить.
Приют тебе дадут мои родные братья.
Лаван знатнейший там в моём родстве,
С ним поживёшь ты в городе Харране.
На нашем с Исааком сватовстве
Брат целое себе составил состоянье.
Гонца пришлю обратно за тобой,
Когда Исава победим без боя -
Смирится он с предписанной судьбой.
Зачем мне в день один лишиться вас обоих?
Исав со временем иссякнет весь
И паром изойдёт котёл кипящий.
А ты пока в край племенных невест
Езжай в Харран, сынок, за парой подходящей».
Еврейских женщин мудрость Бог хранит.
И как-то мужу между дел житейских
Ревекка Исааку говорит,
Не любит, дескать, дочерей она Хеттейских.
Последние они отравят дни,
И если старый в этом с ней поспорит,
Она, конечно, согласится с ним,
Но дальше жить в таком согласии не стоит.
Подходит срок Иакова женить,
Не импотент сынок и не калека,
А жён с Двуречья надо привозить
Откуда родом будет и сама Ревекка.
О чистоте задуматься не грех
Черт родовых, бишь о своём народе.
(Чтоб вывести породу «лучше всех»,
Заботились тогда жрецы о генофонде.)
Муж соглашается без лишних слов,
Уж брачный договор лежит в конверте,
Что Хеттиянки в доме - это зло...
А дальше дело женской техники, поверьте.
О первородстве слов не обронив,
В тылы подальше от горячей точки
Без приписного и любой брони
Ревекка отошлёт любимого сыночка.
Обсуждения Украденное благословение