Своих то за что? КЦ1 Гл 6

Семь месяцев блуждал Ковчег Господень
В чужой земле по разным городам
Филистимлян, но был им неугоден -
В хозяйстве совершенно непригоден
И полчища мышей при нём всегда.

Когда ж наполнился тот край мышами
Настолько, что без писка не ступить
Босою ножкой благородной даме,
Филистимляне вместе со жрецами
Совет держали – как им отпустить

Ковчег Господень побыстрей в то место,
Где быть ему сподручней... Приплатить
Жрецам придётся, здесь не отвертеться.
Решил Совет: «Собрать с народа средства,
Пять изваяний жертвенных отлить

Мышиных золотых и пять наростов...»
(Что за нарост – вам скажут мудрецы.
Вернуть чужое тоже ведь непросто,
Вдруг бог обидится... А мне сдаётся -
До золота охочи все жрецы.

Писать об этом откровенно тошно.
Но всех конфессий эти господа
В том, прихожан как можно облапошить
Путём поборов, приношений, пошлин,
Консенсус меж собой найдут всегда.

Патриотизм, как высшее начало,
Всегда служил орудием жрецов.
Но если тут ветрило подкачало,
То чья рука здесь Библию писала,
Чужое восхваляя божество?)

«Повинность надо принести с поклоном...»
(За то, что люди не сожгли ковчег -
Как сжёг Иаков раньше их иконы -
И в храм внесли... А кто разбил Дагона,
Так и осталось тайною для всех).

«Воздайте славу Господу чужому
(Кто призывает вас поработить),
Его рукой не быть вам поражённым...»
(Каким быть надо циником прожжённым,
Чтобы народ свой собственный дурить!)

«Первородивших двух коров возьмите,
Телят оставьте дома, как залог,
Телегу-колесницу сколотите,
Ковчег и золото в неё сгрузите,
Поставьте на скрещении дорог.

Куда пойдут коровы, поглядите,
И что главнее будет для скотин -
К своим телятам повернуть в обитель
Иль есть другой над ними повелитель,
Сильней чем материнский их инстинкт?

Упряжка если тронёт к Вефсамису,
Где у Ковчега родина, удел,
То это Бог над вами зло замыслил.
А если нет, пред Ним мы извинимся -
Слать грызунов на вас Он не хотел,

Случайность то в явлении природы,
Сказать попроще - индетерминизм.
Не все переселения народов
Случаются Всевышнему в угоду,
И волос с головы слетает вниз

Сам по себе, когда глаза смежатся
От старости. Не будет с гребешком
Бог шевелюрой вашей наслаждаться,
И в лысинах Ему не отражаться,
Чтобы следить за каждым волоском.

(Завет здесь Ветхий разошёлся с Новым
В суждении о каждом волоске.
Но обсуждать мы это не готовы,
А потому вернёмся вновь к коровам,
Пока ковчег от них невдалеке.)

Коровы, притороченные к дышлу,
Прочь от телят пошли с понурым лбом,
Но горестно они мычали слишком,
И даже мне, со средненьким умишком,
В их добровольность верится с трудом.

С рождения ярма они не знали.
Да кто угодно в упряжь попадёт,
С отчаянья свой дом найдёт едва ли.
Не раб влачит ярмо в своей печали,
Скорей ярмо само его влечёт.

Филистимляне за скотиной вещей
Пришли к евреям, привезли ковчег.
Левиты сняли золотые вещи,
Коров же с благодарностью зловещей
Сожгли как жертву. Радость не для всех

Была в тот день. Сыны Йехониина
Печалились. И с ними заодно
В ковчег Господень нос простолюдины
Засунули узнать, что в середине,
А это свыше им запрещено.

И поразил Бог семьдесят, кто лазил,
Плюс тысяч пятьдесят. Другим урок
Он преподал без всяких эвтаназий,
Очистил регион от безобразий,
А как очистил - право невдомёк.

Филистимляне с почестями вроде
Ковчег вернули, сами привезли.
Не конь Троянский вёз его в подводе,
И что за мор произошёл в народе?...
Здесь суть одна – ты Господа не зли,

Наказанным окажешься жестоко.
Не способ важен здесь, а результат.

Когда ж от эпидемии до срока
Загнёшься, вывод сделаешь глубокий –
Не суйся свинорыл в калачный ряд!