Иерихон

Иисус поутру рано
Встал и в путь повёл народ
От Ситтима к Иордану,
Всех священников вперёд

Шлёт. Ковчег завета с ними,
В Иордан они войдут,
Где свою обувку снимут
На резиновом ходу.

Шлёт им Яхве свои знаки:
«В воду ступите стопой
И вода в момент иссякнет,
Остановится стеной

И застынет водопадом,
Капли книзу не прольёт,
Пока водную преграду
Весь народ не перейдёт».

Иисуса Бог прославил.
От подобных новостей
Все его боятся стали,
Словно это Моисей.

Скажет как, так и случится.
(Иордан в погожий год
В жатвы дни овса, пшеницы
Вброд ребёнок перейдёт.)

В Иордане не утопли...
Военкому что с того,
Кто страдал от плоскостопья,
Кто с отсутствия его?

Иудеев, чтоб сразиться,
При оружии на брань
Сорок тысяч вышло биться,
Больше было не собрать.

Мельче не натянешь сито
Выполнить призыва план,
Бронь отнимешь у левитов -
Сам пойдёшь за Иордан.

Приписное - это липа.
Моисей не обрезал
Свой народ с времён Египта...
Люд сознательней не стал.

Гвардия повымирала,
Чьих концов коснулся нож.
А народ без ритуала
Яхве, что солдату вошь.

Отрок не по назначенью
Крайнюю терзает плоть...
Дал команду положенье
Выправить тогда Господь.

Приказал Он Иисусу
Сделать поострей ножи
И обрезать как капусту
То, что хорошо лежит.

Суть древнейшего обряда
В том, чтобы в момент любой
Чувствовать, что Бог твой рядом,
Ну, буквально, под рукой.

Порученье непростое
Выполнил тогда Главком,
Место то назвал святое:
«Обрезанья славный холм».

(В той равнине очень плоской
Редкость даже косогор.
Уж не знаю, до иль после
Появился тот бугор.)

Кто в Египте был обрезан
Вымерли за сорок лет.
Люд обрезанный болезный
Кутался в верблюжий плед.

Прекратилась вскоре манна
Сыпаться дождём с небес.
Зерновые Ханаана
Начал есть еврейский плебс.

Пышки пресные месились,
Хлеб на Пасху ел народ.
Так халява прекратилась
Там, где молоко и мёд.

Городом в походе первым
Пал тогда Иерихон,
Когда действуя на нервы,
Осадив со всех сторон,

Вокруг стен его носили
Семь священников ковчег,
Как Бастилию святили,
Чтоб разрушить без помех.

И пока звучали трубы,
Рот закрыть был всем приказ.
(Если кто покажет зубы,
Тубой врежут между глаз).

В барабаны что есть силы
Били. Дух ожесточал
Свой народ - его водили
Вокруг стен, а он молчал,

Точно в рот загнали дышло
Или врезали под дых.
На прогулку в поле вышло
Общество глухонемых.

За шесть дней не проронилось
С губ сыновних слово мать...
Одним словом, накопилось,
Появилось, что сказать.

В день седьмой своим порядком
Город обошли семь раз,
Наконец, всем разом рявкнуть
Долгожданный шлёт приказ

Иисус Навин. (Воскликнуть,
Если к тексту ближе быть,
Сил наличных поелику
Полагалось возопить.)

Яростно взревели трубы,
Брань неслась со всех сторон,
И под матерщиной грубой
Задрожал Иерихон.

Вниз посыпалась на выи
Неба синяя эмаль,
Стены многовековые
Рухнули как «Транс-Вааль».

Город подвели левиты
Под заклятие «херем»,
Этот значит, в нём наймитам
Делать нечего совсем,

Не снасильничать девицу
(Хоть страшна как смертный грех),
Барышами не разжиться -
Истребить здесь надо всех,

Левых, правых и неправых,
Тех, кто вовсе ни при чём,
В жертву Яхве и во славу
Следует рубить мечом.

(Мы такое наблюдали:
По левицкому суду,
Помнится, царя убрали
В восемнадцатом году.

Голубую кровь с убитых
Кислотой смыв во дворе,
Обошлись тогда бандиты,
Без заклятия «херем».)

Золото и медь, железо,
Надобно к левитам в храм
Передать как дар помпезно,
А не прятать по углам,

Над добычей не глумиться,
Поражать в единый миг...
Лишь одна Раав блудница
Здесь останется в живых.

От машины стенобитной
Град смело как помелом.
МЧС тех дней забытых
Лишь руками развело.

Но нашли Раав, однако,
Знавшие её в лицо.
По веревочному знаку
Извлекли из-под венцов

Ту блудницу с-под обломков,
С ней спаслась её родня...
Благодарные потомки
По ней память сохранят.

(Глаз долой тому, кто в прошлом
Упрекнёт... Раав вдова.
Если Книге верить можно,
До сих пор она жива.

Ничего о ней не слышно.
Исполнительный левит,
Нам про смерть блудницы бывшей
Ничего не говорит,

Но сомненье меня мучит,
Почему молчит, как шланг -
Очевидно не из лучших
Смерть ту женщину нашла.

Предавать кому случится -
Не видать тому добра.
Неслучайно Бог блудницу
Эту роль сыграть избрал

На подмостках Палестины.)
От сценических проблем
Вновь вернёмся мы к Навину
И к заклятию «херем».

Слёз по городу не пролил
Иисус, поклялся он:
«Будет перед Богом проклят
Вложит кто в Иерихон

Капитал и вновь отстроит
Ханаанский этот град...»
(Не играет большой роли,
Что за пять веков назад

До рождения Навина
И с тех пор без перемен
Был Иерихон в руинах,
Не имел защитных стен.

Знал про это кто едва ли.
Был неграмотным народ,
Геродота не читали,
Не родился Геродот.

Вымысел не есть химера.
Вырастают города,
Чтоб потом во имя веры
Вновь исчезнуть навсегда.

У жрецов одно есть свойство:
Силой красного словца
Убедят народ в геройстве
Скотовода-праотца.

Спорить с ними неохота.
Реноме чтоб не терять,
С Флавием и с Геродотом
Надо вымысел сверять.

Если кто до самой сути
Постарается дойти,
Дуглас Рид и Гече Густав
Им попутчики в пути.

За другого не отвечу,
Мне левиты не указ...
Ну, а может Густав Гече,
Тоже кое в чём фантаст?

Тайны он большой не выдал,
Уточнив столетий счёт…
Для меня важнее вывод
Из того, что я прочёл.

Про свой опус понял верно -
Прежде чем сдавать в печать,
Помолчать совсем не вредно,
Чтоб сильнее прокричать

О неравенстве великом...
Грянет вопль со всех сторон
И падёт под общим криком
Град тихонь Иерихон.

Лишь одна Раав блудница
Доживёт до лучших дней.
Сам Шойгу спасать примчится
Грешницу из-под камней,

Сохраняя честь мундира
Передаст её родне:
Нечего держать квартиры
Прямо в городской стене.

Потрясеньям в том районе
Потеряли люди счёт.
На сейсмическом разломе
До сих пор Ливан трясёт.)

Поступила эпохально,
Город свой предав, Раав,
Ждёт её судьба лихая,
Если я хоть в чём-то прав.