(В нашем вечно первобытном племени
Жили мы в истории без времени.
Годовые кольца нас не метили,
Кронами сплелись тысячелетия.
Солнцевосхожденье над каньонами
Исчислялось сотнемиллионами.
Тектоническими монолитами
Плыли времена палеолитные.
Ихтиандром в океане вечности
Зачиналось наше человечество.
Первобытно-первые товарищи
Жили созерцая-припеваючи
Домостройно-родовой общиною,
Обрастая вековой щетиною,
С киселя на квас перебиваючись,
В инородцев шапками кидаючись.
Пили, веселились, горе мыкали,
В тряпочку молчали, не чирикали
В стороне от либеральной ереси,
А к своей заразе притерпелися.
В мире всё течёт, всё изменяется,
По старинке жить не получается.
Даже тех, кто принимал решения,
Бес попутал – впали в искушение
Строить жизнь пустым голосованием,
Дали всем карт-бланш на выживание.
Благовестные радетели-старатели
Заменили динамит на шпатели,
Мир пугая замыслами смелыми.
Лучше б ничего они не делали.
Пребываем в том, что понастроили,
На историю глядим с иронией.
В будущее рвёмся истерически,
Перемен чураясь генетически.
Ностальгируем по первобытному,
Аплодируем давно забытому,
Первобытные общиннограждане,
Редкие подъезды не загажены.
И тоскует молодая гадина
По тому, что ею не украдено.
Наше племя, бродит опасение,
Станет первобытно предпоследнее.
Стадо перебитое бизоново
Космос засосёт в дыру озонову.
В термоядерное потепление
Не спасут грибочки и соления.
Над собою сдвинем мы надгробие
По себе, по Господу подобию,
Флору загубив, замучив фауну…
Времени отсчёт начнётся заново.
Наш ковчег по океану вечности
Поплывёт, но впредь без человечества.
Бог-Творец, усвоив нашу практику,
В новую отправится Галактику,
Подберёт иного подмастерия
Для спасения и воскресения…
То история уже отдельная.
У Создателя оплата сдельная,
Руки длинные и пальцы цепкие...
Дай Бог сильному нервы крепкие.)
***
Лишь стали люди умножаться на Земле,
У них, конечно, появились дочки
С задумчивостью томной на челе,
Незрелые, как на деревьях почки
Набухшие, готовые вот-вот
Впитать в себя всю прелесть мирозданья.
Такими соками питал Господь
Запретный плод на дереве познанья
Для преступления и наказанья.
Узрели в щелочку их Божие сыны.
Тех дочерей прекрасных эскадроны
Врывались в эротические сны,
И стали выбирать сыны их в жёны.
Взыграла человеческая плоть,
Завещанным ей Духом пренебрегла.
Впервые призадумался Господь
Об океане мировом без брега
И верфях для плавучего ковчега.
На безобразия взирал Бог свысока,
Любовные спать не давали вздохи,
Бессонницы замучила тоска,
Достала человеческая похоть.
Что твердь как голова болит, трещит,
До времени не подавал Бог вида,
Не признавался, что переборщил -
Прах замесил на творческом либидо
И получил эффект воды с карбидом.
Извёсткой негашёною разит,
Всё булькает и лезет повсеместно.
И как теперь ту известь погасить
Лишь одному Создателю известно.
Вот кто-то открывает порносайт,
Другой - интим-салоны и бордели.
Всю мерзость отражают небеса,
Где облака как девки на панели
В бесстыжести своей поднаторели.
Семейный врач лечил Творцу мигрень,
Снотворное ему не то назначил.
И не желая сесть на бюллетень,
Взорвался наш Господь в единочасье -
На размноженье наложил запрет,
Репродуктивный возраст обозначил.
Дал человеку лишь сто двадцать лет
Пожить на белом свете. Не иначе,
О демографии подумал Старче.
(Бог эту цифру взял не с потолка.
Создателю тогда хватило такта
Отсчитывать нам годы свысока
Как пульс во время полового акта.
Меня не отпускает тайна цифр,
Их магия возникла неслучайно.
Не зря жрецы, дельцы и подлецы
Заветный шифр скрывают чрезвычайно
В швейцарских банках, что весьма печально.
Цепь совпадений - мистики родня
Преследует меня как наважденье:
Зачем Творец наш бурный век сровнял
С верхушкою нормального давленья?
Лишь разохотишься и вдруг пассаж -
Грибочков съешь или инфаркт случится…
Так средний человека возраст наш
Бог опустил как раненую птицу
На нижнюю давления границу
Артериального, что гонит кровь
От сердца к тазу и немного дальше.
Но тот, кто слишком ставит на любовь,
Похоже, умирает много раньше.
Возьмём Христа. Пилату докучал,
За что от стражи получал по почкам.
Безмерно по нему Господь скучал,
Призвал к себе любимого сыночка,
На тридцать три в графе поставив точку.
А что касается раба, его судьба
До фени Господу, раз тот не гений.
А он усердный не жалеет лба,
Всю жизнь свою проводит на коленях.
Умрёт как все, свой пребыванья след
Оставит в поминаньях безответных,
Да метрику в архив на много лет...
Короче, умер - твоя песня спета.
Но сам я так не думаю при этом.
Мой Бог во мне, хоть сам я атеист,
Внутри моей фигуры неказистой,
В душе моей. Пусть я эгоцентрист,
Но с нищими не стану Им делиться.
В какие кущи отлетит душа
Не ведаю, но думаю до кучи
Меня представят Богу не спеша
Тому, что будет моего покруче.
Вдвоём они моё досье изучат,
В какой приют меня определить,
Я думаю, легко договорятся...
Не смертному событья торопить,
Но перспектив я перестал бояться.
Как Аввакум, иду я не один,
Свой путь не оборву посередине.
Когда меня ведёт мой Господин,
Маршрутом непроторенным другими
Я проплыву Папаниным на льдине.
Увижу Каина я ржавый плуг,
Найду ковчег, оставшийся от Ноя,
В музее частном обнаружу вдруг
Христа затоптанный венец терновый,
Поднос, на нём Предтечи волоса…
Мне редкости античные по сердцу,
Но не в дому купца иль подлеца
В одной из многочисленных коллекций
Разграбленных гробниц и Древних Греций.)
Пока пинком нас не торопит смерть,
Чуть можно задержаться на проходе.
Полезно оглянувшись посмотреть,
Как человечество свой путь проходит.
Всё в неолите было здоровей
И жили на Земле той исполины,
Любившие красавиц дочерей.
Глаза-маслины, их прямые спины -
Доподлинная гордость Палестины.
Любви прекрасной сказочной своей
Плоды несли они как дичь на блюде.
Бог издревле приметил тех людей,
То были славные, большие люди.
Но незаметно, впрочем, как всегда,
Где было пусто, вдруг случилось густо -
Людская народилась мелюзга,
Как сорняки взошли среди капусты,
Которые не выведешь без дуста.
Стремленья мысли, помыслы сердец
Во зло направлены в любое время.
И ощутил внезапно наш Творец,
Как непосильно развращенья бремя.
Так мелкотравчатый и злобный трус,
Которому красавиц не досталось,
На Господа взвалил разврата груз.
Увидев мелюзги людской ментальность,
Бог ощутил брезгливую усталость,
Как будто сам слонялся по ночам
По непотребным барам и причалам,
По мордам бил и также получал
От сволочей по жизни одичалых.
Раскаялся Господь, что сотворил
Невесть чего подобие из праха.
(Будь Бог попроще - точно б возопил,
Рванул бы на груди в сердцах рубаху
И ворот разорвал единым махом.
Вскричал бы Отче: птиц всех истреблю,
Не выклевавших глаз скотам блудливым.
Сгонял бы вниз, с народом по рублю
Он сгоношил и лакирнул бы пивом...
Глядишь, и отпустило, отошло.
Впредь не ругался б, свесившись с карниза,
Слюной не брызгал, мерзостью взбешён,
Готовил бы возмездье с катаклизмом
И Ною объяснял устройство клизмы.)
Деянья, говорят, снимают стресс.
От человека Бога отличает
То, что несчастий Бог не ждёт с небес,
А катаклизмы сам и назначает.
Впредь Атлантидою уйдёт на дно
Что было ранее цветущим садом.
А вместе с человеком заодно
Скотам достанется и прочим гадам
Погибнуть под вселенским водопадом.
Воззрел Господь на землю - вот она
Растленная из Бога тянет жилы,
Ибо вся плоть, что Богом создана,
Свой путь, предписанный ей, извратила.
Не голословно Бог вознёс кулак
Над всем живым (а мы тому виною)...
Возможно, дальше всё пошло б не так,
Когда бы Бог не заприметил Ноя
В согбенной позе к облакам спиною.
Несложно было Богу рассмотреть
На винограднике в трудах благочестивца.
Духовную преодолеет смерть
Тот, кто пред Господом привык трудиться -
Учение отцов гласит о том.
Протестантизма этикой помечен
Спасётся человек своим трудом.
Ной, капиталистический Предтеча,
Усвоил эту истину с Двуречья.
Ной приобрёл пред Богом благодать
Своею непорочностью святою,
Хоть, говорят, что Ной любил поддать
И сыновей у Ноя было трое.
О Симе, Хаме, Иафете чуть
Позднее я поведаю особо.
А на земле, напомнить вам хочу,
Справляет бал духовная хвороба,
И человек не самой высшей пробы.
Всем злодеяньям положить конец
Решил Господь. В свои благие планы
Трудягу Ноя посвятил Творец
И дал задание: Подняться рано,
Из древа гофер вырубить ковчег,
Что яхты Абрамовича похлеще.
Мастеровит мужик был, и вообще
Любил Господь, когда краснодеревщик...
Красивые умел Ной делать вещи.
(Припомним, что произойдёт с Христом -
Из всех кандидатур, не меньше сотни,
По иудейской метрике отцом
Бог Сыну выберет того, кто плотник.
Заставит вырубить Голгофы крест
Служителей профессии древнейшей…
И если уж бежать из гиблых мест
В пургу в тайгу, куда не шлют депеши -
Оно сподручней с плотником, конечно.)
Завёл Господь-Бог о потопе речь.
Ной оторвал губищи от винища,
С понятьем, что недопустима течь,
Смолил бока внутри, снаружи - днище…
Как самогон варил столярный клей,
Прилаживал шпангоуты и снасти,
Срубил ковчег длиной в триста локтей…
Ведь тем, что был он на все руки мастер,
Ной Божью благодать обрёл отчасти,
Сам спасся и других от смерти спас.
За два бочонка марочной Массандры
Без тендера Ной получил заказ
На первую плавучую шаланду.
Ковчег тот представлял собою плот
В три палубы, жилья - кают штук двести,
Дверной проём, где предусмотрен вход,
Да сверху в локоть шириной отверстье
Для голубя - нести с простора вести.
«Я наведу потоп - сказал Господь -
Живое всё, в чём теплится дух жизни,
Прочь изведу и уничтожу плоть,
Но ты, мой богоизбранный, не кисни.
Я на тебя не обращу свой гнев.
Кишку слепую клизмы водомётом
Очищу наводнением, как хлев
Освобожу Я землю от помёта...
Не промахнусь, на скверну глаз намётан.
Могу наркотики вменить, разбой,
Ведь был бы человек - статья найдётся.
Но обойдусь с единственным тобой
Без перегибов лишних и эмоций,
Поставлю над тобою свой завет.
Войди в ковчег, сынов возьми с собою
С их жёнами… Наложниц? - Пока нет.
Стесненье места, средств и всё такое…» -
Так заповедовал Создатель Ною.
«Из всех животных ты введи во внутрь
По паре от любой двуполой плоти
Мужской и женской. Сверить не забудь,
Иначе пропадёт весь смысл в потопе.
Из всех скотов и птиц по роду их,
Всех пресмыкающихся ты по паре
Введи и этим сохрани в живых,
Как ни были бы у отдельных тварей
Несимпатичны и противны хари.
Меня освободишь ты от забот
Земли экологические ниши
Вновь заселять. Когда пристанет плот,
Реанимируй тех, кто ещё дышит.
Организуй с собой в дорогу харч,
Травою свежей запасись сначала,
Чтоб видя, как грызёшь ты свой калач,
От голода корова б не мычала,
Мой абсолютный слух не омрачала».
Как повелел Господь, так сделал Ной,
Подробности о том в главе седьмой.
Жили мы в истории без времени.
Годовые кольца нас не метили,
Кронами сплелись тысячелетия.
Солнцевосхожденье над каньонами
Исчислялось сотнемиллионами.
Тектоническими монолитами
Плыли времена палеолитные.
Ихтиандром в океане вечности
Зачиналось наше человечество.
Первобытно-первые товарищи
Жили созерцая-припеваючи
Домостройно-родовой общиною,
Обрастая вековой щетиною,
С киселя на квас перебиваючись,
В инородцев шапками кидаючись.
Пили, веселились, горе мыкали,
В тряпочку молчали, не чирикали
В стороне от либеральной ереси,
А к своей заразе притерпелися.
В мире всё течёт, всё изменяется,
По старинке жить не получается.
Даже тех, кто принимал решения,
Бес попутал – впали в искушение
Строить жизнь пустым голосованием,
Дали всем карт-бланш на выживание.
Благовестные радетели-старатели
Заменили динамит на шпатели,
Мир пугая замыслами смелыми.
Лучше б ничего они не делали.
Пребываем в том, что понастроили,
На историю глядим с иронией.
В будущее рвёмся истерически,
Перемен чураясь генетически.
Ностальгируем по первобытному,
Аплодируем давно забытому,
Первобытные общиннограждане,
Редкие подъезды не загажены.
И тоскует молодая гадина
По тому, что ею не украдено.
Наше племя, бродит опасение,
Станет первобытно предпоследнее.
Стадо перебитое бизоново
Космос засосёт в дыру озонову.
В термоядерное потепление
Не спасут грибочки и соления.
Над собою сдвинем мы надгробие
По себе, по Господу подобию,
Флору загубив, замучив фауну…
Времени отсчёт начнётся заново.
Наш ковчег по океану вечности
Поплывёт, но впредь без человечества.
Бог-Творец, усвоив нашу практику,
В новую отправится Галактику,
Подберёт иного подмастерия
Для спасения и воскресения…
То история уже отдельная.
У Создателя оплата сдельная,
Руки длинные и пальцы цепкие...
Дай Бог сильному нервы крепкие.)
***
Лишь стали люди умножаться на Земле,
У них, конечно, появились дочки
С задумчивостью томной на челе,
Незрелые, как на деревьях почки
Набухшие, готовые вот-вот
Впитать в себя всю прелесть мирозданья.
Такими соками питал Господь
Запретный плод на дереве познанья
Для преступления и наказанья.
Узрели в щелочку их Божие сыны.
Тех дочерей прекрасных эскадроны
Врывались в эротические сны,
И стали выбирать сыны их в жёны.
Взыграла человеческая плоть,
Завещанным ей Духом пренебрегла.
Впервые призадумался Господь
Об океане мировом без брега
И верфях для плавучего ковчега.
На безобразия взирал Бог свысока,
Любовные спать не давали вздохи,
Бессонницы замучила тоска,
Достала человеческая похоть.
Что твердь как голова болит, трещит,
До времени не подавал Бог вида,
Не признавался, что переборщил -
Прах замесил на творческом либидо
И получил эффект воды с карбидом.
Извёсткой негашёною разит,
Всё булькает и лезет повсеместно.
И как теперь ту известь погасить
Лишь одному Создателю известно.
Вот кто-то открывает порносайт,
Другой - интим-салоны и бордели.
Всю мерзость отражают небеса,
Где облака как девки на панели
В бесстыжести своей поднаторели.
Семейный врач лечил Творцу мигрень,
Снотворное ему не то назначил.
И не желая сесть на бюллетень,
Взорвался наш Господь в единочасье -
На размноженье наложил запрет,
Репродуктивный возраст обозначил.
Дал человеку лишь сто двадцать лет
Пожить на белом свете. Не иначе,
О демографии подумал Старче.
(Бог эту цифру взял не с потолка.
Создателю тогда хватило такта
Отсчитывать нам годы свысока
Как пульс во время полового акта.
Меня не отпускает тайна цифр,
Их магия возникла неслучайно.
Не зря жрецы, дельцы и подлецы
Заветный шифр скрывают чрезвычайно
В швейцарских банках, что весьма печально.
Цепь совпадений - мистики родня
Преследует меня как наважденье:
Зачем Творец наш бурный век сровнял
С верхушкою нормального давленья?
Лишь разохотишься и вдруг пассаж -
Грибочков съешь или инфаркт случится…
Так средний человека возраст наш
Бог опустил как раненую птицу
На нижнюю давления границу
Артериального, что гонит кровь
От сердца к тазу и немного дальше.
Но тот, кто слишком ставит на любовь,
Похоже, умирает много раньше.
Возьмём Христа. Пилату докучал,
За что от стражи получал по почкам.
Безмерно по нему Господь скучал,
Призвал к себе любимого сыночка,
На тридцать три в графе поставив точку.
А что касается раба, его судьба
До фени Господу, раз тот не гений.
А он усердный не жалеет лба,
Всю жизнь свою проводит на коленях.
Умрёт как все, свой пребыванья след
Оставит в поминаньях безответных,
Да метрику в архив на много лет...
Короче, умер - твоя песня спета.
Но сам я так не думаю при этом.
Мой Бог во мне, хоть сам я атеист,
Внутри моей фигуры неказистой,
В душе моей. Пусть я эгоцентрист,
Но с нищими не стану Им делиться.
В какие кущи отлетит душа
Не ведаю, но думаю до кучи
Меня представят Богу не спеша
Тому, что будет моего покруче.
Вдвоём они моё досье изучат,
В какой приют меня определить,
Я думаю, легко договорятся...
Не смертному событья торопить,
Но перспектив я перестал бояться.
Как Аввакум, иду я не один,
Свой путь не оборву посередине.
Когда меня ведёт мой Господин,
Маршрутом непроторенным другими
Я проплыву Папаниным на льдине.
Увижу Каина я ржавый плуг,
Найду ковчег, оставшийся от Ноя,
В музее частном обнаружу вдруг
Христа затоптанный венец терновый,
Поднос, на нём Предтечи волоса…
Мне редкости античные по сердцу,
Но не в дому купца иль подлеца
В одной из многочисленных коллекций
Разграбленных гробниц и Древних Греций.)
Пока пинком нас не торопит смерть,
Чуть можно задержаться на проходе.
Полезно оглянувшись посмотреть,
Как человечество свой путь проходит.
Всё в неолите было здоровей
И жили на Земле той исполины,
Любившие красавиц дочерей.
Глаза-маслины, их прямые спины -
Доподлинная гордость Палестины.
Любви прекрасной сказочной своей
Плоды несли они как дичь на блюде.
Бог издревле приметил тех людей,
То были славные, большие люди.
Но незаметно, впрочем, как всегда,
Где было пусто, вдруг случилось густо -
Людская народилась мелюзга,
Как сорняки взошли среди капусты,
Которые не выведешь без дуста.
Стремленья мысли, помыслы сердец
Во зло направлены в любое время.
И ощутил внезапно наш Творец,
Как непосильно развращенья бремя.
Так мелкотравчатый и злобный трус,
Которому красавиц не досталось,
На Господа взвалил разврата груз.
Увидев мелюзги людской ментальность,
Бог ощутил брезгливую усталость,
Как будто сам слонялся по ночам
По непотребным барам и причалам,
По мордам бил и также получал
От сволочей по жизни одичалых.
Раскаялся Господь, что сотворил
Невесть чего подобие из праха.
(Будь Бог попроще - точно б возопил,
Рванул бы на груди в сердцах рубаху
И ворот разорвал единым махом.
Вскричал бы Отче: птиц всех истреблю,
Не выклевавших глаз скотам блудливым.
Сгонял бы вниз, с народом по рублю
Он сгоношил и лакирнул бы пивом...
Глядишь, и отпустило, отошло.
Впредь не ругался б, свесившись с карниза,
Слюной не брызгал, мерзостью взбешён,
Готовил бы возмездье с катаклизмом
И Ною объяснял устройство клизмы.)
Деянья, говорят, снимают стресс.
От человека Бога отличает
То, что несчастий Бог не ждёт с небес,
А катаклизмы сам и назначает.
Впредь Атлантидою уйдёт на дно
Что было ранее цветущим садом.
А вместе с человеком заодно
Скотам достанется и прочим гадам
Погибнуть под вселенским водопадом.
Воззрел Господь на землю - вот она
Растленная из Бога тянет жилы,
Ибо вся плоть, что Богом создана,
Свой путь, предписанный ей, извратила.
Не голословно Бог вознёс кулак
Над всем живым (а мы тому виною)...
Возможно, дальше всё пошло б не так,
Когда бы Бог не заприметил Ноя
В согбенной позе к облакам спиною.
Несложно было Богу рассмотреть
На винограднике в трудах благочестивца.
Духовную преодолеет смерть
Тот, кто пред Господом привык трудиться -
Учение отцов гласит о том.
Протестантизма этикой помечен
Спасётся человек своим трудом.
Ной, капиталистический Предтеча,
Усвоил эту истину с Двуречья.
Ной приобрёл пред Богом благодать
Своею непорочностью святою,
Хоть, говорят, что Ной любил поддать
И сыновей у Ноя было трое.
О Симе, Хаме, Иафете чуть
Позднее я поведаю особо.
А на земле, напомнить вам хочу,
Справляет бал духовная хвороба,
И человек не самой высшей пробы.
Всем злодеяньям положить конец
Решил Господь. В свои благие планы
Трудягу Ноя посвятил Творец
И дал задание: Подняться рано,
Из древа гофер вырубить ковчег,
Что яхты Абрамовича похлеще.
Мастеровит мужик был, и вообще
Любил Господь, когда краснодеревщик...
Красивые умел Ной делать вещи.
(Припомним, что произойдёт с Христом -
Из всех кандидатур, не меньше сотни,
По иудейской метрике отцом
Бог Сыну выберет того, кто плотник.
Заставит вырубить Голгофы крест
Служителей профессии древнейшей…
И если уж бежать из гиблых мест
В пургу в тайгу, куда не шлют депеши -
Оно сподручней с плотником, конечно.)
Завёл Господь-Бог о потопе речь.
Ной оторвал губищи от винища,
С понятьем, что недопустима течь,
Смолил бока внутри, снаружи - днище…
Как самогон варил столярный клей,
Прилаживал шпангоуты и снасти,
Срубил ковчег длиной в триста локтей…
Ведь тем, что был он на все руки мастер,
Ной Божью благодать обрёл отчасти,
Сам спасся и других от смерти спас.
За два бочонка марочной Массандры
Без тендера Ной получил заказ
На первую плавучую шаланду.
Ковчег тот представлял собою плот
В три палубы, жилья - кают штук двести,
Дверной проём, где предусмотрен вход,
Да сверху в локоть шириной отверстье
Для голубя - нести с простора вести.
«Я наведу потоп - сказал Господь -
Живое всё, в чём теплится дух жизни,
Прочь изведу и уничтожу плоть,
Но ты, мой богоизбранный, не кисни.
Я на тебя не обращу свой гнев.
Кишку слепую клизмы водомётом
Очищу наводнением, как хлев
Освобожу Я землю от помёта...
Не промахнусь, на скверну глаз намётан.
Могу наркотики вменить, разбой,
Ведь был бы человек - статья найдётся.
Но обойдусь с единственным тобой
Без перегибов лишних и эмоций,
Поставлю над тобою свой завет.
Войди в ковчег, сынов возьми с собою
С их жёнами… Наложниц? - Пока нет.
Стесненье места, средств и всё такое…» -
Так заповедовал Создатель Ною.
«Из всех животных ты введи во внутрь
По паре от любой двуполой плоти
Мужской и женской. Сверить не забудь,
Иначе пропадёт весь смысл в потопе.
Из всех скотов и птиц по роду их,
Всех пресмыкающихся ты по паре
Введи и этим сохрани в живых,
Как ни были бы у отдельных тварей
Несимпатичны и противны хари.
Меня освободишь ты от забот
Земли экологические ниши
Вновь заселять. Когда пристанет плот,
Реанимируй тех, кто ещё дышит.
Организуй с собой в дорогу харч,
Травою свежей запасись сначала,
Чтоб видя, как грызёшь ты свой калач,
От голода корова б не мычала,
Мой абсолютный слух не омрачала».
Как повелел Господь, так сделал Ной,
Подробности о том в главе седьмой.
Обсуждения Глава 6 О развращении человечества