Воспоминание о советской осени

Хулиганил октябрь
в позабытой лесной деревушке,
Свежим ветром вокруг
оголяя вершины дубрав.
Но забыты мы не были:
Запад российской старушке,
Старику на лежанке
желал человеческих прав.

Уезжали евреи,
а власть их за полы держала -
"Не пушшу!" - упиралась
и - радио било в набат.
И, треща, на "Свободу"
"глушилка" с боков наезжала.
Но она и сквозь шум
за евреев "режим" не прощала:
За каких бы то ни было
сирых кинжал обнажала -
Ведь, понятно, еврей
был "Свободе" ни сват и ни брат.

Где-то были у диктора
дети, жена и отчизна -
Что ж он так за Россию-то -
грудью, аж локти в пыли?..
"Святый Боже, за что
любит Запад нас так бескорыстно,
Как сам Пушкин, пожалуй,
свою не любил Натали?!"

И с лежанки старик
образумить пытался Ванюшу -
Потому как "за Родину!”
в Истре выдерживал стужу,
Потому как "за Сталина!"
в Вене высаживал дверь:
"Вражий голос, внучок,
обольстить неокрепшую душу -
Лишь того и желает,
а ты ему, голубь, не верь!"

Но не верила юность
наветам брюзги-ветерана,
Потому как запретные
с древности слаще плоды...
И краснел на закате
осинник, как свежая рана,
И, в красивых корабликах,
мелко рябили пруды.