Разорванные губы облаков,
Зализывает сердобольный ветер.
Пришёл рассвет, как томик вещих снов,
Печати глаз на утреннем конверте.
Взломав ресницы, тайну достаю,
И чувствую, спина похолодела,
Последний шаг – качаюсь на краю…
У вечности лицо белее мела.
Не может быть! Дыханье затаил.
Молчанье в рот и в кулаки, сжав пальцы.
И жизнь тяну, уже с последних сил,
Из-под Луны небесного скитальца.
И брызнул свет, как сок с примятых грон,
На судорогой схваченное тело.
И вздохом облегченья вышел стон,
И снова на душе заавгустело.
И значит жить, опять за шагом шаг…
Еще коса не поднята для взмаха.
И хорошо, что сам себе не враг,
Последняя не пропита рубаха.
Освободившись от ночных оков,
Считая дни на уходящем лете,
Пришёл рассвет, как томик вещих снов,
Печати глаз на утреннем конверте.
Зализывает сердобольный ветер.
Пришёл рассвет, как томик вещих снов,
Печати глаз на утреннем конверте.
Взломав ресницы, тайну достаю,
И чувствую, спина похолодела,
Последний шаг – качаюсь на краю…
У вечности лицо белее мела.
Не может быть! Дыханье затаил.
Молчанье в рот и в кулаки, сжав пальцы.
И жизнь тяну, уже с последних сил,
Из-под Луны небесного скитальца.
И брызнул свет, как сок с примятых грон,
На судорогой схваченное тело.
И вздохом облегченья вышел стон,
И снова на душе заавгустело.
И значит жить, опять за шагом шаг…
Еще коса не поднята для взмаха.
И хорошо, что сам себе не враг,
Последняя не пропита рубаха.
Освободившись от ночных оков,
Считая дни на уходящем лете,
Пришёл рассвет, как томик вещих снов,
Печати глаз на утреннем конверте.
Обсуждения Солнечное затмение
С уважением, Инна.