Хворостом созвездий
разожжет костер небесный
ночь.
И почему я так предан
этой темной молитве
у лунной иконы?
Может быть ветер окрестный
напоет?
Но и он пленил
умелым
мотивом
сердце мое
и я предвзят.
Вдвоем,
я и тень, шуршим
по стенам бетонным
и асфальтовым пазлам.
Неоновый сад
впивается одинокой лазурью.
И хмурая
тишина
в свое лоно
тянет развязанной
пустотою улиц.
Оборвите мне струны,
призраки мрачных аллей,
я хочу помолчать вместе с вами,
вместе с ней,
той, что дарует смерть
состоянию
солнечной суеты.
Мне близки
отношения глаз
бессловесных,
рук,
осязающих чутким почерком
тепла квинтэссенцию.
Это все мой каприз
о тебе.
Без прикрас,
опаленный костром небесным,
я иду на звук
классической ночи
в сердце.
разожжет костер небесный
ночь.
И почему я так предан
этой темной молитве
у лунной иконы?
Может быть ветер окрестный
напоет?
Но и он пленил
умелым
мотивом
сердце мое
и я предвзят.
Вдвоем,
я и тень, шуршим
по стенам бетонным
и асфальтовым пазлам.
Неоновый сад
впивается одинокой лазурью.
И хмурая
тишина
в свое лоно
тянет развязанной
пустотою улиц.
Оборвите мне струны,
призраки мрачных аллей,
я хочу помолчать вместе с вами,
вместе с ней,
той, что дарует смерть
состоянию
солнечной суеты.
Мне близки
отношения глаз
бессловесных,
рук,
осязающих чутким почерком
тепла квинтэссенцию.
Это все мой каприз
о тебе.
Без прикрас,
опаленный костром небесным,
я иду на звук
классической ночи
в сердце.
Обсуждения Верность молитве у лунной иконы