Среди руин прожитых мною лет,
Тоска и грусть оставили развалы,
Печаль воздвиглась, словно обелиск,
Что в поле боя память воскрешала.
Смешением тех лет сменялись Боги,
Там и Морфей с плеядой был во тьме,
Взывала к мощи руки Гиппократа,
А Купидон устлал тропу к тюрьме.
Недолог был поход мой к той темнице,
Где в сырости и мгле томился мой удел,
Удел любви, надежды, синей птицы
И страсти вечной мелькнувший предел.
У скальных стен, топчась и нервно глядя,
Ждала Любовь c глазами дикаря:
«Твоим мольбам о вечности я рада,
Ну что ж, входи!» и к Счастью повела.
Как дьявол на вратах стояла рая,
Скупою чашей меря сок любви
И на подобие исчадье стала ада,
Ломая грудь, срывала сердце мне.
С издевкой нежилась Любовь,
К моим губам бесстыдно прикасаясь
И сделка дьявольски свершилась вновь,
Взамен минуты встречи продавая.
Тоска и грусть оставили развалы,
Печаль воздвиглась, словно обелиск,
Что в поле боя память воскрешала.
Смешением тех лет сменялись Боги,
Там и Морфей с плеядой был во тьме,
Взывала к мощи руки Гиппократа,
А Купидон устлал тропу к тюрьме.
Недолог был поход мой к той темнице,
Где в сырости и мгле томился мой удел,
Удел любви, надежды, синей птицы
И страсти вечной мелькнувший предел.
У скальных стен, топчась и нервно глядя,
Ждала Любовь c глазами дикаря:
«Твоим мольбам о вечности я рада,
Ну что ж, входи!» и к Счастью повела.
Как дьявол на вратах стояла рая,
Скупою чашей меря сок любви
И на подобие исчадье стала ада,
Ломая грудь, срывала сердце мне.
С издевкой нежилась Любовь,
К моим губам бесстыдно прикасаясь
И сделка дьявольски свершилась вновь,
Взамен минуты встречи продавая.
Обсуждения Любовь