В Вашингтоне наверное тоже весна,
И солнышко в небе — как в речке блесна.
Трепещет жиденькая на деревцах зелень,
Словно баксы в лапах деляг. Время — деньги.
Тамошним дамочкам наверное тоже хочется
Полукопченой любви… или как получится.
И цокают, виляя бедрами, они в мини-юбочках
С призывной улыбкой на аленьких губочках.
А парни в них впились глазами, их мысли нечисты.
Ну что с них взять, с несознательных, — капиталисты!
И вся вне себя от инстинктов у капота Крайслера
Красотка обнимает отнюдь не поэта, а маклера.
Под вечер в подъездах, аллеях и улицах
Враги пролетариата беспардонно целуются.
А в полночь, для довершения безобразия, —
Скрипит на кроватях прогнившая буржуазия.
И солнышко в небе — как в речке блесна.
Трепещет жиденькая на деревцах зелень,
Словно баксы в лапах деляг. Время — деньги.
Тамошним дамочкам наверное тоже хочется
Полукопченой любви… или как получится.
И цокают, виляя бедрами, они в мини-юбочках
С призывной улыбкой на аленьких губочках.
А парни в них впились глазами, их мысли нечисты.
Ну что с них взять, с несознательных, — капиталисты!
И вся вне себя от инстинктов у капота Крайслера
Красотка обнимает отнюдь не поэта, а маклера.
Под вечер в подъездах, аллеях и улицах
Враги пролетариата беспардонно целуются.
А в полночь, для довершения безобразия, —
Скрипит на кроватях прогнившая буржуазия.