На кладбище проснулись соловьи,
Защелкали пернатые, запели.
Мечтаю на балконе о любви,
Ну почему я снова не в постели?
Ты закодирован, расплылся, поумнел
И предлагаешь мне не раздеваться:
«Малыш, я не дождусь, я ТАК ХОТЕЛ!»
Конечно, ведь тебе чуть-чуть за двадцать!
Желание, как старое вино
Бродило и со временем прокисло.
Забытое и милое кино
Лишилось целомудренного смысла.
Пытаюсь разбудить былую страсть,
Мои колени в джинсовой ловушке.
В кого сейчас желаем поиграть
С подвыпившей беспомощной игрушкой?
Ты был неискренен и я тебе врала –
Зачем солить и так больные раны?
Не этого я восемь лет ждала:
По-быстрому на сложенном диване.
Ты подарил мне свой гарднереллез,
Я не жалела ни слюны, ни смазки.
Концом романтики, наивных сладких грез
Стал мокрый член реальной взрослой сказки.
* * *
На кладбище проснулись соловьи.
Мне девятнадцать лет, тебе тринадцать.
Сидим вдвоем на «дереве любви».
Я ТАК ХОЧУ с тобою целоваться!
Защелкали пернатые, запели.
Мечтаю на балконе о любви,
Ну почему я снова не в постели?
Ты закодирован, расплылся, поумнел
И предлагаешь мне не раздеваться:
«Малыш, я не дождусь, я ТАК ХОТЕЛ!»
Конечно, ведь тебе чуть-чуть за двадцать!
Желание, как старое вино
Бродило и со временем прокисло.
Забытое и милое кино
Лишилось целомудренного смысла.
Пытаюсь разбудить былую страсть,
Мои колени в джинсовой ловушке.
В кого сейчас желаем поиграть
С подвыпившей беспомощной игрушкой?
Ты был неискренен и я тебе врала –
Зачем солить и так больные раны?
Не этого я восемь лет ждала:
По-быстрому на сложенном диване.
Ты подарил мне свой гарднереллез,
Я не жалела ни слюны, ни смазки.
Концом романтики, наивных сладких грез
Стал мокрый член реальной взрослой сказки.
* * *
На кладбище проснулись соловьи.
Мне девятнадцать лет, тебе тринадцать.
Сидим вдвоем на «дереве любви».
Я ТАК ХОЧУ с тобою целоваться!
Обсуждения Желание, как старое вино...