Как же попал я сюда нелогично?!
Вёл себя тихо, достойно, прилично.
Значит, скопил я в сей жизни грехи.
Что-то тоскливо душе, непривычно
В этой палате, стерильно-больничной,
Ног пусть медициной не пахнут стихи.
Пусть на лекарства, уколы и раны,
Кровь, и рубцы, и бинты давних браней
Даже намёка не будет в строке.
Будет рассвет над рекою туманной,
Розово-нежный, сиренево-странный,
Звёзды, бледнеющие вдалеке.
В польской палатке спят дети. Пинаются.
А у меня клёв такой начинается –
Не закурить и не выпить пивка.
Окуня тащишь, а он упирается,
И краснопёрка с крючка не срывается,
И даже судак, заглотнувший малька!
От солнца удачи я весь засветился.
К тому ж на крючок кто-то вновь подцепился.
Тащу, трепещу, сил почти уже нет.
Огромнейший шприц из воды появился.
С Бывалого зада он, видно, свалился.
Ау, Моргунов, это сон или бред?
Вёл себя тихо, достойно, прилично.
Значит, скопил я в сей жизни грехи.
Что-то тоскливо душе, непривычно
В этой палате, стерильно-больничной,
Ног пусть медициной не пахнут стихи.
Пусть на лекарства, уколы и раны,
Кровь, и рубцы, и бинты давних браней
Даже намёка не будет в строке.
Будет рассвет над рекою туманной,
Розово-нежный, сиренево-странный,
Звёзды, бледнеющие вдалеке.
В польской палатке спят дети. Пинаются.
А у меня клёв такой начинается –
Не закурить и не выпить пивка.
Окуня тащишь, а он упирается,
И краснопёрка с крючка не срывается,
И даже судак, заглотнувший малька!
От солнца удачи я весь засветился.
К тому ж на крючок кто-то вновь подцепился.
Тащу, трепещу, сил почти уже нет.
Огромнейший шприц из воды появился.
С Бывалого зада он, видно, свалился.
Ау, Моргунов, это сон или бред?
Обсуждения Повязали