Милая девчонка, сладкий мой малыш,
буду я с тобою в Вечности – как жизнь!
Буду я - Листочком, в дереве твоем,
Родинкой на теле, зацелованной потом,
будешь улыбаться и, закрыв глаза,
от сияния солнца, в «Зайчике» том – я.
Будет дождь с грозою, напоит луга,
и, укрывшись зонтом, ты по парку шла,
малые дождинки попадут в лицо,
буду я той Каплей, что смахнешь потом.
Ты отбрось сомнения, что сейчас одна:
«…выросла теперь я, стала на важна…»
Как понять не можешь, что тебя ждала?
Не спала ночами, сберегла тебя.
Опасаясь козней школьного двора
я была, наверно, слишком зла, строга.
Вот вернуть б обратно воспитания лад,
жаль нельзя то время повернуть назад!
И теперь мне стыдно, страшно посмотреть,
где ждала суда ты, линчевания месть.
Нет у наказания пола и лица,
где Добром лечить бы малышей сердца.
Ты прости родная, «опыты» мои,
мной руководили худшие черты.
Поздно поняла я, воспитав тебя:
вместе я с ребенком по ША-ГАМ росла!
буду я с тобою в Вечности – как жизнь!
Буду я - Листочком, в дереве твоем,
Родинкой на теле, зацелованной потом,
будешь улыбаться и, закрыв глаза,
от сияния солнца, в «Зайчике» том – я.
Будет дождь с грозою, напоит луга,
и, укрывшись зонтом, ты по парку шла,
малые дождинки попадут в лицо,
буду я той Каплей, что смахнешь потом.
Ты отбрось сомнения, что сейчас одна:
«…выросла теперь я, стала на важна…»
Как понять не можешь, что тебя ждала?
Не спала ночами, сберегла тебя.
Опасаясь козней школьного двора
я была, наверно, слишком зла, строга.
Вот вернуть б обратно воспитания лад,
жаль нельзя то время повернуть назад!
И теперь мне стыдно, страшно посмотреть,
где ждала суда ты, линчевания месть.
Нет у наказания пола и лица,
где Добром лечить бы малышей сердца.
Ты прости родная, «опыты» мои,
мной руководили худшие черты.
Поздно поняла я, воспитав тебя:
вместе я с ребенком по ША-ГАМ росла!
Обсуждения Доченьке