Быкуют нелюди в Георгиевском зале,
Иудами народ родной поправ, в хмельном забвении последнее отняв,
Сосцы златой мамоны ублажая,
Хвалились пьяно, у кого из них на смерть сирот и хилых стариков поболе прав.
Быкуют нелюди в Георгиевском зале,
Под звон хрустальный тонет страх в вине.
Их души черные под сводами стенают,
Запроданные в рабство сатане.
Быкуют нелюди в Георгиевском зале…
О, вы! Распять готовые соседа за поцелуй тельца златого,
Не ведая беды души во тьме, вне стен святого дома.
Он видел: мерзость правит бал…
Страдая, верил! Он – стоял!
Свой крест, влача в венце терновом!
Сквозь время истину вещал,
И к примиренью призывая,
«Во истину» врагов прощая,
Твою Он душу защищал.
Иудами народ родной поправ, в хмельном забвении последнее отняв,
Сосцы златой мамоны ублажая,
Хвалились пьяно, у кого из них на смерть сирот и хилых стариков поболе прав.
Быкуют нелюди в Георгиевском зале,
Под звон хрустальный тонет страх в вине.
Их души черные под сводами стенают,
Запроданные в рабство сатане.
Быкуют нелюди в Георгиевском зале…
О, вы! Распять готовые соседа за поцелуй тельца златого,
Не ведая беды души во тьме, вне стен святого дома.
Он видел: мерзость правит бал…
Страдая, верил! Он – стоял!
Свой крест, влача в венце терновом!
Сквозь время истину вещал,
И к примиренью призывая,
«Во истину» врагов прощая,
Твою Он душу защищал.
Обсуждения Из повести Чела