Небосвод скатывается за гребни холмов.
Горизонт здесь – китайская грамота:
небо так же близко и ясно,
как эти холмы.
Холмы и небо: словно инь и ян.
Зеленый и синий –
один на один, наедине.
Мир здесь – терновая ягода с наполовину
содранной кожицей
неба.
Под ней – волокнистая мякоть холмов,
что играют мускулами под шерстию трав
на ветру.
Вытри небесный
налет
на ягоде терна, –
Обнаружится космоса бездна
черная,
как под снегом – лед.
II
Уперевшись в облака рычаг,
ветер вертит небосвод,
как лошадь – жернов.
Купол вращается, будто замок сейфа.
Когда стрелка опишет последний круг,
заскрипев, откроется дверь в ночь.
Таким образом, день – часовая мина;
Детонатор – закат – взорвет небосклон
в его терновом налете,
И, когда осядет осколочная пыль вечера,
откроется безбрежная полынья
в космос.
Август 92-го
Горизонт здесь – китайская грамота:
небо так же близко и ясно,
как эти холмы.
Холмы и небо: словно инь и ян.
Зеленый и синий –
один на один, наедине.
Мир здесь – терновая ягода с наполовину
содранной кожицей
неба.
Под ней – волокнистая мякоть холмов,
что играют мускулами под шерстию трав
на ветру.
Вытри небесный
налет
на ягоде терна, –
Обнаружится космоса бездна
черная,
как под снегом – лед.
II
Уперевшись в облака рычаг,
ветер вертит небосвод,
как лошадь – жернов.
Купол вращается, будто замок сейфа.
Когда стрелка опишет последний круг,
заскрипев, откроется дверь в ночь.
Таким образом, день – часовая мина;
Детонатор – закат – взорвет небосклон
в его терновом налете,
И, когда осядет осколочная пыль вечера,
откроется безбрежная полынья
в космос.
Август 92-го
Обсуждения Земля и космос