Мой путь, как литератора недолог,
не стану о Поэзии рыдать.
Но мой редактор - реаниматолог
ей запрещает тело покидать!
Он мне твердит: Жизнь без Искусства лжива,
и я тебя назад приволоку!
Быстрей несите капельницу, живо,
а лучше сразу литр коньяку!
Ответить бы презрительным молчаньем,
я отработал честно все долги!
К тому же, перед каждым засыпаньем
я вижу слов погибшие полки.
Не подливай, мне коньяку, зануда!
И мне мои же строки не читай!
И в творчестве, и вне его - так худо,
и чувствую, что мой ушел трамвай.
Я не был ни обласкан, ни замечен.
Среди поэтов зависть, склоки, грязь.
На псевдопоэтические встречи
я приходил, над догмами смеясь.
Поэзия не склонна к переменам,
и в ней администраторы уже
считают литераторов по членам,
отсюда невнимание к душе?!
По большей части авторы безлики,
надежно скрыты чувства на засов.
Читая кем-то изданные книги,
я осуждаю вырубку лесов.
Совсем не наг, но не привык к наградам.
Я не был, не причастен, не знаком.
И Власть всегда стоит к поэтам задом,
чтоб оценить владенье языком.
не стану о Поэзии рыдать.
Но мой редактор - реаниматолог
ей запрещает тело покидать!
Он мне твердит: Жизнь без Искусства лжива,
и я тебя назад приволоку!
Быстрей несите капельницу, живо,
а лучше сразу литр коньяку!
Ответить бы презрительным молчаньем,
я отработал честно все долги!
К тому же, перед каждым засыпаньем
я вижу слов погибшие полки.
Не подливай, мне коньяку, зануда!
И мне мои же строки не читай!
И в творчестве, и вне его - так худо,
и чувствую, что мой ушел трамвай.
Я не был ни обласкан, ни замечен.
Среди поэтов зависть, склоки, грязь.
На псевдопоэтические встречи
я приходил, над догмами смеясь.
Поэзия не склонна к переменам,
и в ней администраторы уже
считают литераторов по членам,
отсюда невнимание к душе?!
По большей части авторы безлики,
надежно скрыты чувства на засов.
Читая кем-то изданные книги,
я осуждаю вырубку лесов.
Совсем не наг, но не привык к наградам.
Я не был, не причастен, не знаком.
И Власть всегда стоит к поэтам задом,
чтоб оценить владенье языком.
Обсуждения Смерть Поэзии