По рельсам судьбы кочегар нотоносца
Ввергал в концентричность слоев и кругов;
Корежили дух винты броненосца,–
Плывущей звезды по морю голов.
В дымах беспросветных далекий Воронеж…
Поезд жалом ночей продолжал перегон.
Ты оставил себя, где уж и не вспомнишь,
В отрыве от прежнего «я» – напролом.
Клочки колдовских испещренных тетрадей,
В которых стихами бурлившая кровь
Свой век растворяла безумия ради,
Беснуясь и плача над струнами вновь.
Зажатый в железе прокрустовой клети,
Ты руки тянул к лучевой синеве;
И пусть ты был враг всем поэтам на свете;
Был изгнан в Воронеж, – за вечность в ответе,–
Твой след в мировой голове.
Вины отречения долгая пустошь
И лезвия розовый шрам на руке.
Невидя, в бреду злое сердце отпустишь
В Белое море…и смерть – вдалеке…
Ввергал в концентричность слоев и кругов;
Корежили дух винты броненосца,–
Плывущей звезды по морю голов.
В дымах беспросветных далекий Воронеж…
Поезд жалом ночей продолжал перегон.
Ты оставил себя, где уж и не вспомнишь,
В отрыве от прежнего «я» – напролом.
Клочки колдовских испещренных тетрадей,
В которых стихами бурлившая кровь
Свой век растворяла безумия ради,
Беснуясь и плача над струнами вновь.
Зажатый в железе прокрустовой клети,
Ты руки тянул к лучевой синеве;
И пусть ты был враг всем поэтам на свете;
Был изгнан в Воронеж, – за вечность в ответе,–
Твой след в мировой голове.
Вины отречения долгая пустошь
И лезвия розовый шрам на руке.
Невидя, в бреду злое сердце отпустишь
В Белое море…и смерть – вдалеке…