Вич

приобретала снисходительное очертание обоюдность
излюбленного общения самобытного принципа выживания
изначально возлюбив друг друга
произошло сшедшее с неба излияние

невозможность нашей прогулки в измороси
замерзшей городской лени шага
никогда не остановит жажды
пить твое дыхание во время улыбки

дальше может ничего не быть
и то, что в лимфе развивается лиловой тучей
измученного любования плоти
погубит и темноту дня, и ясность ночи

лучи жизни навсегда осветили слабость
этой энергии будет достаточно
живя в глубине синей воды
ты увидела меня

звуки радости снизошли на темноту отрицания
ужасы бытия навсегда запомнились
губительная любовь к жизни
стремилась по рукам

на них синели твои мысли
я видел их следы на облупленных стенах перехода
живет в свежести химия затмения
но не играют языки огня там
где нет ничего естественного

не хочу навредить тебе
ты не изменишься, и я не помеха
плюнешь в ледяной колодец смерти
последней струей изо рта
поднимется с паром последнее, что любил
и навсегда останется во вселенной

непосредственность общения со всем миром
так глубоко осела в корнях волос
жуть и жидкость понесут
во все тяжкие предпочтешь стремиться

ванны солнца подойдут к фиолетовым стенам
зажжется свеча лилового прозрения
нанижешь прекрасное на пальцы
и на плечи поцелуями ляжет смерть кажущегося

грозовым раскатом повторит небо твои истины
когда ты отыщешь единый голос
и ожившая душа запоет радостью
растает в благе животрепещущей веры

в никуда продлишься со свойством желания
свет синтеза расстелит звуки пройденного
вымученными ветвями твоих надежд
вырастет дерево забвения в заходящем солнце