Меня разбудит звук карандаша,
которым Бог дописывает утро.
И грифель трёт в серебряную пудру
свой острый нос, тихонечко шурша.
Непостижим Господний произвол,
и арамейский древний слог, и почерк.
А шар земной, как тополёвый ствол,
наполнен всклень елеем клейких почек.
Того гляди, часы сорвутся в бег,
в весенний гон, стрелой влетая в лето,
отщёлкивать его короткий век
по циферблату солнечного цвета...
Парит в луче пылинкой чудный сон
как в давнем детстве, неисповедимо.
Плывёт над миром колокольный звон,
ложась на ветки тёплым белым дымом
2016-04-29
которым Бог дописывает утро.
И грифель трёт в серебряную пудру
свой острый нос, тихонечко шурша.
Непостижим Господний произвол,
и арамейский древний слог, и почерк.
А шар земной, как тополёвый ствол,
наполнен всклень елеем клейких почек.
Того гляди, часы сорвутся в бег,
в весенний гон, стрелой влетая в лето,
отщёлкивать его короткий век
по циферблату солнечного цвета...
Парит в луче пылинкой чудный сон
как в давнем детстве, неисповедимо.
Плывёт над миром колокольный звон,
ложась на ветки тёплым белым дымом
2016-04-29
Авторская публикация. Свидетельство о публикации в СМИ № S108-170526.
Обсуждения Пасхальное