Губы твои и пальцы – всё, что меня коснётся,
Отождествляю с негой, образом нежным, милым,
Знаю, любовь проснется с первым сигналом солнца.
Как ночь прожить, родная? Где же набраться силы?!
Память в подушке плачет, ранит нелепой болью,
Век полуночных желаний душем стекает. Грустно.
Жутко предстать пред Богом, слёзы карают солью,
Раны свербят, и, что же, в этом и есть искусство?
К чёрту условность, к чёрту! Пусть я судимый, плюну
Через плечо три раза, Я, хоть, простой, но гордый,
Всё же совсем не просто, но, я тарелку сдуну
Что б не мешала стерва сесть твоему самолёту.
Вечность на до и после мы разрубили вместе
А по Луне–Несмеяне гладили утюгами,
Как не хватает мне мира, Боже ты мой, как пресен,
Этот зелёный шарик стоптанный сапогами.
Морозы украли осень, спрятали под снегами,
Как бесполезные листья грязные на земле.
А я вспоминаю пальцы, губы твои как знамя,
Сердце твоё шальное преданное и, только, мне.
Отождествляю с негой, образом нежным, милым,
Знаю, любовь проснется с первым сигналом солнца.
Как ночь прожить, родная? Где же набраться силы?!
Память в подушке плачет, ранит нелепой болью,
Век полуночных желаний душем стекает. Грустно.
Жутко предстать пред Богом, слёзы карают солью,
Раны свербят, и, что же, в этом и есть искусство?
К чёрту условность, к чёрту! Пусть я судимый, плюну
Через плечо три раза, Я, хоть, простой, но гордый,
Всё же совсем не просто, но, я тарелку сдуну
Что б не мешала стерва сесть твоему самолёту.
Вечность на до и после мы разрубили вместе
А по Луне–Несмеяне гладили утюгами,
Как не хватает мне мира, Боже ты мой, как пресен,
Этот зелёный шарик стоптанный сапогами.
Морозы украли осень, спрятали под снегами,
Как бесполезные листья грязные на земле.
А я вспоминаю пальцы, губы твои как знамя,
Сердце твоё шальное преданное и, только, мне.
Обсуждения Без тебя мне мой мир бесполезен