РЫЖИЙ
В те баснословные года
нам пиво воздух заменяло,
оно, как воздух, исчезало,
но появлялось иногда.
За магазином ввечеру
стояли, тихо говорили.
Как хорошо мы плохо жили,
прикуривали на ветру.
И, не лишенная прикрас,
хотя и сотканная грубо,
жизнь отгораживалась тупо
рядами ящиков от нас.
И только небо, может быть,
глядело пристально и нежно
на относившихся небрежно
к прекрасному глаголу жить.
***
Ночь, скамеечка и вино,
дребезжащий фонарь-кретин.
Расставаться хотели, но
так и шли вдоль сырых витрин.
И сентябрьских ценитель драм,
соглядатай чужих измен
сквозь стекло улыбался нам
нежно - английский манекен.
Вот и всё, это добрый знак
или злой - всё одно, дружок.
Кто ещё улыбнётся так
двум преступно влюблённым - Бог
или дьявол? - осенним двум,
под дождём, в городке пустом.
Ты запомни его костюм -
я хочу умереть в таком.
Август 1995
***
Над домами, домами, домами
голубые висят облака -
вот они и останутся с нами
на века, на века, на века.
Только пар, только белое в синем
над громадами каменных плит...
Никогда, никогда мы не сгинем,
мы прочней и нежней, чем гранит.
Пусть разрушатся наши скорлупы,
геометрия жизни земной, -
оглянись, поцелуй меня в губы,
дай мне руку, останься со мной.
А когда мы друг друга покинем,
ты на крыльях своих унеси
только пар, только белое в синем,
голубое и белое в си...
1996
***
Городок, что я выдумал и заселил человеками,
городок, над которым я лично пустил облака,
барахлит, ибо жил, руководствуясь некими
соображениями, якобы жизнь коротка.
Вырубается музыка, как музыкант ни старается.
Фонари не горят, как ни кроет их матом электрик, браток.
На глазах, перед зеркалом стоя, дурнеет красавица.
Барахлит городок.
Виноват, господа, не учёл, но она продолжается,
всё к чертям полетело, а что называется мной,
то идёт по осенней аллее, и ветер свистит-надрывается,
и клубится листва за моею спиной.
2000-2001
***
Я на крыше паровоза ехал в город Уфалей
и обеими руками обнимал моих друзей -
Водяного с Черепахой, щуря детские глаза.
Над ушами и носами пролетали небеса.
Можно лечь на синий воздух и почти что полететь,
на бескрайние просторы влажным взором посмотреть:
лес налево, луг направо, лесовозы, трактора.
Вот бродяги-работяги поправляются с утра.
Вот с корзинами маячат бабки, дети — грибники.
Моют хмурые ребята мотоциклы у реки.
Можно лечь на теплый ветер и подумать-полежать:
может, правда нам отсюда никуда не уезжать?
А иначе даром, что ли, желторотый дуралей -
я на крыше паровоза ехал в город Уфалей?
И на каждом на вагоне, волей вольною пьяна,
«Приму» ехала курила вся свердловская шпана.
П. С.
46 лет назад родился вечно юный русский поэт Борис Рыжий. Он прожил на Земле недолго - 26 с небольшим лет и написал более 1300 стихотворений. Его стихи публиковались в отечественных журналах, переводились на английский, голландский, итальянский, немецкий языки. Хотя я не понимаю, как можно перевести на любой другой язык хотя бы такую строчку: «Как хорошо мы плохо жили». В ней - история нескольких поколений советских людей, их память и любовь. Он был лауреатом литературных премий «Антибукер» (номинация «Незнакомка»), «Северная Пальмира» (посмертно). Участвовал в международном фестивале поэтов в Нидерландах. В 2001 году покончил жизнь самоубийством. Предсмертная записка заканчивается словами: «Я всех любил. Без дураков». По утверждению Евгения Рейна, Борис Рыжий был самый талантливым поэтом своего поколения. Сейчас о Борисе Рыжем написано несколько очень интересных книг. Я с огромным удовольствием прочитал книгу Ильи Фаликова. Может быть, прочитаете и вы.
10 лет назад замечательные актеры - стажеры «Мастерской Петра Фоменко» поставили потрясающий спектакль, который называется «Рыжий» (Музыкальное путешествие из Екатеринбурга в Свердловск и обратно без антракта). Слава Богу, он и сейчас в репертуаре. Я его смотрел три раза и готов смотреть еще тридцать три: никак не могу насытиться. На одном из спектаклей был вместе с другом Витей Сухоруковым, и мы, не стесняясь, ревели почти в голос. Наверное, потому что уже стали старыми и сентиментальными. Но, прежде всего, потому что…
(Павел Подкладов)
В те баснословные года
нам пиво воздух заменяло,
оно, как воздух, исчезало,
но появлялось иногда.
За магазином ввечеру
стояли, тихо говорили.
Как хорошо мы плохо жили,
прикуривали на ветру.
И, не лишенная прикрас,
хотя и сотканная грубо,
жизнь отгораживалась тупо
рядами ящиков от нас.
И только небо, может быть,
глядело пристально и нежно
на относившихся небрежно
к прекрасному глаголу жить.
***
Ночь, скамеечка и вино,
дребезжащий фонарь-кретин.
Расставаться хотели, но
так и шли вдоль сырых витрин.
И сентябрьских ценитель драм,
соглядатай чужих измен
сквозь стекло улыбался нам
нежно - английский манекен.
Вот и всё, это добрый знак
или злой - всё одно, дружок.
Кто ещё улыбнётся так
двум преступно влюблённым - Бог
или дьявол? - осенним двум,
под дождём, в городке пустом.
Ты запомни его костюм -
я хочу умереть в таком.
Август 1995
***
Над домами, домами, домами
голубые висят облака -
вот они и останутся с нами
на века, на века, на века.
Только пар, только белое в синем
над громадами каменных плит...
Никогда, никогда мы не сгинем,
мы прочней и нежней, чем гранит.
Пусть разрушатся наши скорлупы,
геометрия жизни земной, -
оглянись, поцелуй меня в губы,
дай мне руку, останься со мной.
А когда мы друг друга покинем,
ты на крыльях своих унеси
только пар, только белое в синем,
голубое и белое в си...
1996
***
Городок, что я выдумал и заселил человеками,
городок, над которым я лично пустил облака,
барахлит, ибо жил, руководствуясь некими
соображениями, якобы жизнь коротка.
Вырубается музыка, как музыкант ни старается.
Фонари не горят, как ни кроет их матом электрик, браток.
На глазах, перед зеркалом стоя, дурнеет красавица.
Барахлит городок.
Виноват, господа, не учёл, но она продолжается,
всё к чертям полетело, а что называется мной,
то идёт по осенней аллее, и ветер свистит-надрывается,
и клубится листва за моею спиной.
2000-2001
***
Я на крыше паровоза ехал в город Уфалей
и обеими руками обнимал моих друзей -
Водяного с Черепахой, щуря детские глаза.
Над ушами и носами пролетали небеса.
Можно лечь на синий воздух и почти что полететь,
на бескрайние просторы влажным взором посмотреть:
лес налево, луг направо, лесовозы, трактора.
Вот бродяги-работяги поправляются с утра.
Вот с корзинами маячат бабки, дети — грибники.
Моют хмурые ребята мотоциклы у реки.
Можно лечь на теплый ветер и подумать-полежать:
может, правда нам отсюда никуда не уезжать?
А иначе даром, что ли, желторотый дуралей -
я на крыше паровоза ехал в город Уфалей?
И на каждом на вагоне, волей вольною пьяна,
«Приму» ехала курила вся свердловская шпана.
П. С.
46 лет назад родился вечно юный русский поэт Борис Рыжий. Он прожил на Земле недолго - 26 с небольшим лет и написал более 1300 стихотворений. Его стихи публиковались в отечественных журналах, переводились на английский, голландский, итальянский, немецкий языки. Хотя я не понимаю, как можно перевести на любой другой язык хотя бы такую строчку: «Как хорошо мы плохо жили». В ней - история нескольких поколений советских людей, их память и любовь. Он был лауреатом литературных премий «Антибукер» (номинация «Незнакомка»), «Северная Пальмира» (посмертно). Участвовал в международном фестивале поэтов в Нидерландах. В 2001 году покончил жизнь самоубийством. Предсмертная записка заканчивается словами: «Я всех любил. Без дураков». По утверждению Евгения Рейна, Борис Рыжий был самый талантливым поэтом своего поколения. Сейчас о Борисе Рыжем написано несколько очень интересных книг. Я с огромным удовольствием прочитал книгу Ильи Фаликова. Может быть, прочитаете и вы.
10 лет назад замечательные актеры - стажеры «Мастерской Петра Фоменко» поставили потрясающий спектакль, который называется «Рыжий» (Музыкальное путешествие из Екатеринбурга в Свердловск и обратно без антракта). Слава Богу, он и сейчас в репертуаре. Я его смотрел три раза и готов смотреть еще тридцать три: никак не могу насытиться. На одном из спектаклей был вместе с другом Витей Сухоруковым, и мы, не стесняясь, ревели почти в голос. Наверное, потому что уже стали старыми и сентиментальными. Но, прежде всего, потому что…
(Павел Подкладов)
Взято из открытых источников.
Обсуждения Как хорошо мы плохо жили. Борис Рыжий