К мраморным столам Антиохии

Яков ЕСЕПКИН

К мраморным столам Антиохии

• «Не каждому историческому читательскому сообществу доводится пребывать в одной временной среде с великими литературными гениями. Значит, нам повезло, Есепкин – современник эпохи упадка.»
С. Червоненко




I

Желтой ниткою мрамор тиснят,
А золоты на пирах блистают,
Наши ль тени бессмертие мнят,
Фру в альковах канцоны листают.

Энн, вишневое миро сюда,
Ах, Шарлотта и Эмили вместе
Пудры веют над сколками льда,
Мил август формалином сиесте.

Ждал нас Ирод к столу, это мы
Преявились меж лилий склепенных,
С ниткой желтою всяк --- возаймы
Хоть бы потчуйте ядом успенных.

II

Накрывают червные столы
Во златых галунах мажордомы,
Фефы царские суще белы,
Умирили лакеев Содомы.

Не Венеции ль Савских привет
И Парфянских земель сервировки
Туне слали, ах, темен корвет,
Юз с Иосифом ищут ветровки.

Кто и помнил сиреневый яд
Невской шелковой камерной туши,
Хоть бы светочей зрите плеяд –
Вседержатся за перстами души.

III

Локн Эрато к губам поднесет,
Вейтесь, девы, сколь тьма недыханна,
Се вечерия, кто и пасет
Звезды Смерти – Летиция, Ханна?

Растекается червная цветь,
Золотое идет ко стольницам,
Емин время иль время говеть,
Мгла речет оскверненным столицам.

А какие без мертвых пиры,
Моль басмовая в злате хмелеет,
И обломки полны мишуры,
И цвета ее вечность лелеет.

IV

Навивайте звездами столы,
Источайтесь, каморные узы,
Виждят небы: се мрамор и мглы,
Паче млечности эти союзы.

Льнет серебро пасхальное к Мод,
У Электры и выбелен траур,
Как пьяны всеслагатели од,
Их найдут по незвездности аур.

Мы витого бежали письма,
А одно – угодив на виньетки,
Где пирует царевна Чума,
Яд в красные лияше серветки.

V

В мертвом золоте Ада врата,
Зелень черная сны увивает,
Се и мы, се и жизни тщета,
Всё юдольная чернь пировает.

Береникой звалась ты, иным
Нежным именем, сеней Вероны
Тусклый светоч окрасил земным
Чудным блеском свечения оны.

Веселитесь еще, по уму
Бал ваш, юдицы, пудра собьется—
И узрите, как страшно сквозь тьму
Пурпур в золоте мертвенно вьется.

VI

Полночь хвойной червицею свеч
Угасит нежноталые соны,
Воск истек ли, из тусклых Унеч
Навлекли пеюнов Одеоны.

Эдда золотом блещет, иных
Цветоносных миражей дьяменты
Не биются ль и падей земных
Серной мглою, темны путраменты.

Сбилась червность, ликуют одне
Аваддона челяди в лилеях,
Марсий бледный, Вальхалла зане
Чтит певцов – мы во тех ассамблеях.

VII

Май дарил, а воспросит август,
Пад обвили шелковые змейки,
Где рябую виньету меж уст
Нам тянут и тянут арамейки.

Днесь на пирах античных стоят
Молью желтою битые чаши,
В сех и вишни, и звезды таят
Молодые рабыни гуаши.

Речь ушла изо глиняных ртов,
Нощно мрамор с камен обивают,
И кляня худоречных шутов,
Иудицы без нас пировают.

VIII

Бутоньерки успенным идут,
Навием померанцами свечи,
Пусть еще фарисеи ведут
За столами всетайные речи.

Где и белые наши цвета,
Совели их обручники мглою,
А в тезаурус кровь излита,
Всяк пиит ныне с красной иглою.

Спят мертвецким иудицы сном
Во шелках нежных вдов и меловниц,
И влекут нас о пире земном
Вдоль пасхалов червонных альковниц.

IX

Не хотели еще умирать,
А на троны позвали иные,
Будет август плодами карать
Иродивых во сроки земные.

Мертвым отроцам яства несут,
Биты вершники трутью меловой,
Никого, никого не спасут
Аониды за ветхой половой.

Пей вино, Азазель, веселись
И вкушай темноцветные чревы,
Аще вишнями тьмы пресеклись,
Хоть златые оплачем деревы.