Небесный свод вновь замарался
И прослезился от обиды.
Морозец призраком прокрался,
Пролил вокруг свои флюиды.
В стриптизе прочь швыряла кроны,
Гаргонилась ветрами осень.
Сполна заполнив балок схроны,
Зашелестел пожухлый сбросень.
Вспорхнул вверх солнца диск румяный.
Пройтись с зимой надел парк смокинг.
Вцепился в ветку лист упрямый,
Ещё живой и одинокий.
Беспомощно так и морозно…
Над ним бесчувственное небо.
Внизу плеск пламени стервозный,
Костёр зло извергался пеплом.
Жирел он на листве погибшей,
Вёл дворник ритуал привычный.
И лист держался, как прилипший,
Такой резной и симпатичный.
Любуясь им, в порыве ветер
Сорвал и бросил на скамейку.
Девчонкой в огненном букете
Определён на век житейский.
И прослезился от обиды.
Морозец призраком прокрался,
Пролил вокруг свои флюиды.
В стриптизе прочь швыряла кроны,
Гаргонилась ветрами осень.
Сполна заполнив балок схроны,
Зашелестел пожухлый сбросень.
Вспорхнул вверх солнца диск румяный.
Пройтись с зимой надел парк смокинг.
Вцепился в ветку лист упрямый,
Ещё живой и одинокий.
Беспомощно так и морозно…
Над ним бесчувственное небо.
Внизу плеск пламени стервозный,
Костёр зло извергался пеплом.
Жирел он на листве погибшей,
Вёл дворник ритуал привычный.
И лист держался, как прилипший,
Такой резной и симпатичный.
Любуясь им, в порыве ветер
Сорвал и бросил на скамейку.
Девчонкой в огненном букете
Определён на век житейский.
Авторская публикация. Свидетельство о публикации в СМИ № S108-147400.
Обсуждения Лист