Одиночество в Намакваленде - Из поэзии Ингрид Йонкер

ПУТЕШЕСТВИЕ

Путешествие скоро разрушит твой образ
окровавленный ангел, брошенный псам
и этот пейзаж, пустынный, словно мой лик
и рану из роз

я надеялась встретить тебя без оков
и мечтала взглянуть в твою душу свободно и честно
но разбито лицо и полны сухой грязи
раны земли

в кромешной ночи слепого отсутствия
я кричала, чтобы вернуть одинокую нашу звезду
и рыдала, чтоб видеть синее небо и слышать
хоть слово о жизни

горький ангел с пламенным ртом
я подарила тебе два крыла
изобразив на лице тайный крест
для человека

которого ты мне напомнил.

ЧЕЛОВЕК ИЗ СНА

Вдоль зеленой тропинки,
где горизонт далеко-далеко,
у самого края Земли,
слышен тяжкий хрип старика.
В его желтых глазах одиночество,
из груди его рвётся отчаяние,
ветка жасмина в петлице
и плечи,
склонившиеся под грузом лет.

- Кто он, мама?

Он знает сверчков по именам.
Он слышит черную тишину
поющую в шелесте тростника.
Так громко стучит
его сердце,
что звезды трепещут в небе,
словно крошечные жуки,
в паутине немыслимых расстояний.
Tук-тук, дорогая.

- Как зовут его, мама?

Его зовут Тишина.
Его зовут Сновидение.
Господин Забвение
из страны привидений.
Когда-то у него
было имя,
моя маленькая овечка,
но давно его все позабыли,
и назвали его Умри.

- Так умри, человек из сна!

КОМАР

Злой мошенник, подождите,
я прихлопну Вас,
Закончу Ваше кровавое пребывание
здесь, в моей комнате на стене.
С Вашим проклятым жужжанием
этой ночью
удалось поспать только пару часов.
Могу я представить себе
всю радость возмездия?
Почитай, я готовлю предумышленное убийство...
Меня зовут Ван дер Мерве.
Вы Комар и Вас мне нисколько не жаль.
Вы тоже не очень разборчивы в средствах
и по любому должны в один прекрасный день умереть.
Проклятый возбудитель малярии,
пойте свою последнюю арию -
впереди лишь одна минута благодати.
Всё, осталось совсем недолго.
Даже если Вы говорите, что не боитесь,
Вы никогда не увидите свой комариный народ ...
Как чопорно он сидит. Ах, сука!
Его дети нынче его не дождутся,
теперь негодяй умрёт ... Хлоп!
Я промахнулась! Вот полетел он снова!
Но мертв по любому он будет, клянусь -
меня зовут Ван дер Мерве!

РОМАШКИ В НАМАКВАЛЕНДЕ

Почему мы ещё прислушиваемся
к ответам ромашек,
к шуму ветра на солнце,
и крошечной радости, заключённой в сознании,
где кувыркается память о сломанной ветке
утопленника, который пропал весной?
За моим словом, растаявшим в безмолвии,
посреди нашего разделённого дома,
в сердце, ожесточившемся против себя,
за проволочными заборами, лагерями и крестами,
посреди тишины, в которой иностранные языки,
грохают, как колокола на похоронах,
посреди нашей земли, разорванной как зеленый богомол из вельда,
мы всё еще, ошеломлённые, слышим
как маленькие жёлтые намаквалендские ромашки
отвечают на что-то, полагают что-то, знают что-то.