Казанова бессмертен, смертен плач Казановы.
Кто учил Тебя розам, тот шипам научил.
Тени, блики, слова, лепестки, невесомость…
Кто учил Тебя крыльям, тот и падать учил.
Это только попытка стереть Твоё имя -
Ледяная, блистательная тишина…
Птицы чёрных волос, плечи, пальцы – бессилен.
Кто учил Тебя звукам, тот давал имена;
Мягким звукам, бесслышным,
И острым, и встречным
Вдоль Тебя полыханием шёпота плыл…
Кто учил Тебя смерти, тот знал бесконечность.
Кто учил Тебя встречам, тот разлукам учил.
В этом свете серебряном в чёрной оправе
Собирая взаимности раскалённую дань,
Кто учил Тебя песням, тот был ими отравлен.
Кто учил обнаженью, тот искал его сам.
О влюблённое время для взимания нежных -
Встать на то остриё, где Твой медленный взгляд,
Распечатать губами мотыльковую нежность…
Кто учил Тебя радости, тот печаль понимал.
Эдуард Дэлюж,
Кто учил Тебя розам, тот шипам научил.
Тени, блики, слова, лепестки, невесомость…
Кто учил Тебя крыльям, тот и падать учил.
Это только попытка стереть Твоё имя -
Ледяная, блистательная тишина…
Птицы чёрных волос, плечи, пальцы – бессилен.
Кто учил Тебя звукам, тот давал имена;
Мягким звукам, бесслышным,
И острым, и встречным
Вдоль Тебя полыханием шёпота плыл…
Кто учил Тебя смерти, тот знал бесконечность.
Кто учил Тебя встречам, тот разлукам учил.
В этом свете серебряном в чёрной оправе
Собирая взаимности раскалённую дань,
Кто учил Тебя песням, тот был ими отравлен.
Кто учил обнаженью, тот искал его сам.
О влюблённое время для взимания нежных -
Встать на то остриё, где Твой медленный взгляд,
Распечатать губами мотыльковую нежность…
Кто учил Тебя радости, тот печаль понимал.
Эдуард Дэлюж,
Обсуждения Мотыльковое