По какой-то невольной потребе,
Ощущая холодный испуг,
Мне увидится Гришка Отрепьев
И Морозов, и Мамонтов вдруг.
И мужик в станционном буфете,
Где обычные: смрад, суета,
А в глазах при неоновом свете,
Синь такая, как очи Христа.
Школярам остановка да школы,
Бабке с пенсией не до купе.
Может где-то графиню Дашкову
Усмотрю в разноцветной толпе.
Русь не мчится, но едет да катит,
На авось, что комфорт и уют,
Если даже рублевок не хватит,
Со скандалом, а все ж довезут.
И порода пока не избылась.
Есть осанка, славянская стать.
Ничего не прошло, не забылось,
Но уже на балах не блистать.
Что имеем – храниться до срока,
Самогонная брага нежна.
Так гульнут на Илью на пророка,
Что там Стенька, дружки да княжна.
Бесшабашность, как ветер завоет,
Катастрофой запахнет елей.
Не в чести мировые запои,
Эти дольше,
И горше,
И злей.
2001г.
Ощущая холодный испуг,
Мне увидится Гришка Отрепьев
И Морозов, и Мамонтов вдруг.
И мужик в станционном буфете,
Где обычные: смрад, суета,
А в глазах при неоновом свете,
Синь такая, как очи Христа.
Школярам остановка да школы,
Бабке с пенсией не до купе.
Может где-то графиню Дашкову
Усмотрю в разноцветной толпе.
Русь не мчится, но едет да катит,
На авось, что комфорт и уют,
Если даже рублевок не хватит,
Со скандалом, а все ж довезут.
И порода пока не избылась.
Есть осанка, славянская стать.
Ничего не прошло, не забылось,
Но уже на балах не блистать.
Что имеем – храниться до срока,
Самогонная брага нежна.
Так гульнут на Илью на пророка,
Что там Стенька, дружки да княжна.
Бесшабашность, как ветер завоет,
Катастрофой запахнет елей.
Не в чести мировые запои,
Эти дольше,
И горше,
И злей.
2001г.
Обсуждения По какой-то невольной потребе...