- Осень затянула, как петлю на горле,
Дождик моросящий да густой туман…
Жизнь была замешана на крови и горе,
Не отягощал мне лишний грош карман.
- Нищета, чужбина, но осталась совесть,
Присягал – на веру, присягал – на честь…
К Бресту отправлялся очень долгий поезд,
Родина, Россия – вой стоял окрест.
- До тоски закрутят слёзы сострадания,
Жалость многократная к самому себе…
Жаль, что не отыщется этому названия,
Уместилось с горечью всё в одной судьбе.
- Облака тяжёлые, как военнопленные,
Пробредут над городом вдоль холодных стен…
Скоро кости старые, тело моё бренное
Отвезут привычно на Пари-Жевьен.
В ресторанном оре звуки фортепьяно,
Слуха не касаясь, обходят стороной…
Что же ты, старик, плачешь полупьяно,
О дожде осеннем над чужой страной?
Побредёшь к полуночи улочками мглистыми,
Фрак полузасаленный продирает дрожь…
Где-то над Тамбовщиной, над лугами чистыми,
Льёт такой же мелкий милый сердцу дождь.
1989г.
Дождик моросящий да густой туман…
Жизнь была замешана на крови и горе,
Не отягощал мне лишний грош карман.
- Нищета, чужбина, но осталась совесть,
Присягал – на веру, присягал – на честь…
К Бресту отправлялся очень долгий поезд,
Родина, Россия – вой стоял окрест.
- До тоски закрутят слёзы сострадания,
Жалость многократная к самому себе…
Жаль, что не отыщется этому названия,
Уместилось с горечью всё в одной судьбе.
- Облака тяжёлые, как военнопленные,
Пробредут над городом вдоль холодных стен…
Скоро кости старые, тело моё бренное
Отвезут привычно на Пари-Жевьен.
В ресторанном оре звуки фортепьяно,
Слуха не касаясь, обходят стороной…
Что же ты, старик, плачешь полупьяно,
О дожде осеннем над чужой страной?
Побредёшь к полуночи улочками мглистыми,
Фрак полузасаленный продирает дрожь…
Где-то над Тамбовщиной, над лугами чистыми,
Льёт такой же мелкий милый сердцу дождь.
1989г.
Обсуждения Эмигрант