Клочьями шерсти промокшего пса
ветер сбривал с волн лохматых туман,
спутав клубками, на берег бросал,
как будто невкусным плевался гурман.
В окнах стекал хрусталь мокрых стёкол,
утренний хмель не спеша растворялся,
горячей смолой чернел в чашке мокко,
над скатерти белой страхом смеялся.
В коричневом платье, как гимназистка,
в крахмальном переднике фройляйн Мадлен,
ставя поднос наклонилась так низко,
что локтем коснулась моих колен.
Взгляд променада влажность сосал,
досОк потемневших влекла перспектива,
осень с собою смерть привела,
всё это войны в преддверии было.
ветер сбривал с волн лохматых туман,
спутав клубками, на берег бросал,
как будто невкусным плевался гурман.
В окнах стекал хрусталь мокрых стёкол,
утренний хмель не спеша растворялся,
горячей смолой чернел в чашке мокко,
над скатерти белой страхом смеялся.
В коричневом платье, как гимназистка,
в крахмальном переднике фройляйн Мадлен,
ставя поднос наклонилась так низко,
что локтем коснулась моих колен.
Взгляд променада влажность сосал,
досОк потемневших влекла перспектива,
осень с собою смерть привела,
всё это войны в преддверии было.
Обсуждения Кранц, конец августа 1939 года