Любимица хозяйки — заносчивая пальма,
Собой гордясь в мир смотрит, надменно — свысока.
Она, как я, нездешняя — стран уроженка дальних,
И от неё пустыня, родная далека.
На тумбочке красивый, букет стоит исскуственный,
Ему для места жительства, дан вазы яркий дом.
Осенний он, поэтому немножечко он грустный,
Печаль в нём увядания, рябины за окном.
Торшер вниз шею тянет, влюблён он в пальму страстно,
Но это безнадёжно — не нужен ей такой.
Ей нужен поновее, светивший ярко — красный,
Чтобы в лучах его она, блистала красотой.
Никто им не мешает — хозяева уснули,
И спорить они начали, о жизни меж собой.
Но тут на них зашикали, уставшие днём стулья,
Хозяева на них полдня, сидели в выходной.
Разнятся меж собою, людей мир и предметов,
Мы их не замечая, без них не проживём.
И может быть сей стих, лишь выдумка поэта,
А может быть — о мире, есть доля правды в нём...
Марковцев Ю.
Собой гордясь в мир смотрит, надменно — свысока.
Она, как я, нездешняя — стран уроженка дальних,
И от неё пустыня, родная далека.
На тумбочке красивый, букет стоит исскуственный,
Ему для места жительства, дан вазы яркий дом.
Осенний он, поэтому немножечко он грустный,
Печаль в нём увядания, рябины за окном.
Торшер вниз шею тянет, влюблён он в пальму страстно,
Но это безнадёжно — не нужен ей такой.
Ей нужен поновее, светивший ярко — красный,
Чтобы в лучах его она, блистала красотой.
Никто им не мешает — хозяева уснули,
И спорить они начали, о жизни меж собой.
Но тут на них зашикали, уставшие днём стулья,
Хозяева на них полдня, сидели в выходной.
Разнятся меж собою, людей мир и предметов,
Мы их не замечая, без них не проживём.
И может быть сей стих, лишь выдумка поэта,
А может быть — о мире, есть доля правды в нём...
Марковцев Ю.
Обсуждения Мир людей и предметов