О прошлом и настоящем

Я старался быть лучшим когда-то,
Чем такой, каким есть я сегодня,
Сознавал сам себя виноватым,
И собою самим недовольным.

Я старался когда-то быть добрым,
Я быть искренним, честным старался,
Но мне в душу нагадили злобно
Те, с кем я откровеньям поддался.

Я хорошим быть сыном старался,
Чтоб родителям был я утехой,
Позже понял я, что ошибался –
Им обузой я был и помехой.

Я ни ласки не знал, ни совета-
Сыт, одет: «И чего ещё надо?»
После школы, семнадцати лет я,
Был отправлен с родительской хаты.

Я старался примерно учиться:
Верил, что это нужно, зачтётся,
Но пришлось мне не раз убедиться:
Дуракам куда-проще живётся.

Верил в правду, я помню, когда-то,
Был ко лжи и вранью нетерпимым,
Но везде убеждался в обратном:
Достаётся всё хитрым и лживым.

И в добро, в справедливость я верил,
В торжестве был уверен их, силе,
Но я понял, что подлость сильнее,
А ту веру успешно убили.

Помню чистой любви предвкушенье,
Облик Той, что всех лучше казалась,
На признанье в ответ униженье,
И как Та надо мной потешалась.

Я в работе хотел проявиться,
Без оглядки труду предавался,
Бог дал вовремя остановиться,
А не то бы в тюрьме оказался.

Сослуживцы меня подставляли,
И начальство грузило нещадно,
Так меня они в целом достали,
Что на жизнь стал смотреть я отвратно.

И теперь я плыву по теченью,
Как бельё на верёвке болтаюсь,
Лишь покоя ищу, утешенья,
И в стараниях я не нуждаюсь.

Превратились в руины надежды,
В тлен желания преобразились,
В ком изношенной грязной одежды
Все порывы свалялись, сносились.

Ко всему я теперь безразличен,
Спать да жрать – вот мои идеалы,
А шары разгрузить, коль приспичит,
Так готов я пойти, с кем попало.

Я душою почти паралитик,
Импотентом я стал на мечтанья,
С виду я меланхолик и нытик,
На лице отрешённость страданья.

Может быть, если б как-то иначе
Моя жизнь повернулась, сложилась,
Был бы я не тоской озадачен,
И душа б ярким светом светилась?…

Ну а, может, я слаб оказался,
Ко всему, что судьба мне послала,
Как Библейский Иов я не стался,
Сил и веры во мне не достало!?

Моё «Я» со «Сверх Я» в лютой сече,
Проиграло и в плен ему сдалось,
Пало знамя, и биться уж нечем,
Память только одна лишь осталась.