До плевка на попоге века

Точь в точь.
Ночь
напрочь выветрила крик.
Стих.
Новоселье в переполох.
Глух. Дыра. Поздно.
Труба глазами вслух.
Еду. Руль.
Стекло захватывает горизонт.
Дождя нет. Не нужен зонт.
Иду.
Глазами всматриваюсь в тебя.
Месяц.
Круглый как твои глаза.
Рядом.
Каблуком жмем асфальт.
Рады.
Солнце бесплатно в самую душу греет.
Прекрасно. Жду самого себя. Атасно.
Дети.
По родителям разбегаются.
Сигареты.
В канавки проваливаются.
Стиснут.
Повержен.
И, как всегда, сдержан.
Твои губы шелестят подо мною.
С поцелуем твоим на всю жизнь. Не смою!
Глуп. Как пень.
Брякнулся прямо в тень.
Влип.
А так хорошо было,
когда ты ко мне приходила. Лист.
Очерняется движением мысли.
Ни рукава, ни крылья – флаги обвисли.
Пожухли лица
и не рдеет моя страница.
Поникла и прониклась достоинством тени. Разжигаю камин,
становясь на колени.
Округляю прямоту широтой взгляда.
Поздно.
Говорю и иду обратно.
Но когда твоя тень
наперекор решетке
побежит не в угоду
ничьей трещотке,
не в пример лучезарной ели
и не в усладу ревущей постели.
Тогда я принесу воду.
Окроплю росою твою непогоду.
Обниму половину света.
И замру.
До лета.
До заката багрового шелка,
до пискливого крика ребенка,
до плевка на пороге века,
до моего любимого человека.