Айрин

А ты читаешь Книгу Бытия,
и видишь в зеркале портрет незримый Евы,
и первозданный грех в ладонях сна,
и скромный райский сад своей вселенной.

А ты листаешь осени главу,
весеннею водой наводишь тени,
и вся природа – сновиденье наяву,
как скромный райский сад твоей вселенной.

А ты всё ждёшь, в глазах храня восторг,
а ты всё веришь в святость многоточий,
но день ложится пустотой под чёрный лёд,
как взгляд в проём молчащих окон ночи.

И ты хранишь тлен звёздного огня,
и освещаешь им пустыню лунных парков,
читая на ночь Книгу Бытия,
катясь в небытиё воздушных замков.

Дыханье Евы, замерев глухим закатом,
в фонарной гнили припадёт к твоей постели,
где меркнет пепел, под сырым осенним златом,
от райской блажи женственной вселенной.

Дыханья ток, след поцелуя влажный,
ты видишь в зеркале осколок чёрный неба,
и первозданный грех, нагую жажду,
плоть одиночества и жертвенность вселенной.

Дыханья яр, след от тоски янтарной,
в прохладе окон ты читаешь между строчек –
что эта жизнь, не лучший край для рая,
и рай тождественен заре полярной ночи.