Обычный день привычного царства
Поднял уставшие веки.
Я проснулся? Но как же так?!.
Мои глаза по-прежнему слепы…
Отчего мы по кругу шагаем
На площадях Бесплотного Чуда?
Слепые люди… нет, мертвецы, ведомые страхом, –
Почему мы превратились все в мусор?!
Бомжи, наркоманы, нерождённые дети –
До чего ещё окостенеет наш разум?!
Где ты! Единственный мой Человек,
Не сгнивший на помостах этой драмы?!
Мы сами придумали суррогатную жизнь
И, пав на колени, к ней обратились:
Рукотворный бог создал террариум-мир,
Где бесполезные твари гнездо себе свили.
Они сношаются там и плодят лишь червей –
И их же следом сжирают.
Слепые твари, вас проще всех сжечь,
Чем смотреть, как ваши телеса сгнивают.
Как заключённые со своими цепями
Ходим да бродим по кругу…
Но не люди… а скорее – ожившее мясо,
Несущее вслед свои аморфные чувства.
Человек! Ты ещё жив?!
Бьётся ли сердце твоё?
Если проснёшься – обратно усни –
В этой свалке не осталось уже ничего:
Ничего, что можно потрогать,
Не испачкавшись о их разложение.
Ничего, что было знакомо,
До того, как познали своё же Бессмертие…
Лишь пустошь бетонная
И куски арматуры, лакающей пепел…
Эх, мой Человек, может быть стоило
Всё же отравить их ещё в колыбели
Поднял уставшие веки.
Я проснулся? Но как же так?!.
Мои глаза по-прежнему слепы…
Отчего мы по кругу шагаем
На площадях Бесплотного Чуда?
Слепые люди… нет, мертвецы, ведомые страхом, –
Почему мы превратились все в мусор?!
Бомжи, наркоманы, нерождённые дети –
До чего ещё окостенеет наш разум?!
Где ты! Единственный мой Человек,
Не сгнивший на помостах этой драмы?!
Мы сами придумали суррогатную жизнь
И, пав на колени, к ней обратились:
Рукотворный бог создал террариум-мир,
Где бесполезные твари гнездо себе свили.
Они сношаются там и плодят лишь червей –
И их же следом сжирают.
Слепые твари, вас проще всех сжечь,
Чем смотреть, как ваши телеса сгнивают.
Как заключённые со своими цепями
Ходим да бродим по кругу…
Но не люди… а скорее – ожившее мясо,
Несущее вслед свои аморфные чувства.
Человек! Ты ещё жив?!
Бьётся ли сердце твоё?
Если проснёшься – обратно усни –
В этой свалке не осталось уже ничего:
Ничего, что можно потрогать,
Не испачкавшись о их разложение.
Ничего, что было знакомо,
До того, как познали своё же Бессмертие…
Лишь пустошь бетонная
И куски арматуры, лакающей пепел…
Эх, мой Человек, может быть стоило
Всё же отравить их ещё в колыбели
Онлайн рецензия Суррогаты
Автору повезло родиться гораздо позже... В эпоху "неразвитого капитализма". Не здесь ли он, "слепой",.. находит -- в изобилии уже и крайнем!.. -- все свои словесные Страшилки?.. Вот и МИР Необъятный пред глазами его... ВЕСЬ. В черном цвете. А впереди и Света божьего не видно.
Нет, поддаваясь возможно,.. внешне грязному, однако очень мощному слову... Мы не ощущаем скрытые приемы... Самоутверждения. На олимпе поэтическом. Наверное, в 22 года от роду, это и простить можно... А в аккаунте,,. --- фото автора: два рыжих кота, да и сам Рыжий!.. Несчастный, значит?.. От самого детства. ЧУШЬ несусветная: и Солнце наше, собою, ...рыжее. Весною согревает всех и вся... И тех, кто действительно уже превратился в... НО. Кто сказал, что и поэт обязан --- творчеством своим,.. --- преумножать этот "мусор"?..
С пожеланием Света и Радости земной. А. Экам.