Покорно слушаю, как волны, разбиваясь
О сердце, неба чистую печаль
Выносят на полуденный причал;
И тень утёса, шёлком отливаясь,
Скрывает мой неспешный монолог.
Одна минута, стоящая жизни,
Один вдох соли, больше всех капризных
Движений воздуха в могильниках дорог.
Я – время; я – болезнь; я – время года;
И когда груз зимы взвалю на горб,
Я превращусь в свечу полдневных вод,
Я стану памятью тенистого порога.
Я стану пёрышком, застывшим на ветру,
Осенней свежестью из влаги листопада,
Я пропишу себе покой, тоску прохлады,
Природы красоту и пустоту.
Покорно слушаю, как тает волн молва,
Как глаз колеблет в слепоте свинцовый отблеск;
Моя работа, мой смиренный хлеб, мой воздух –
Природы боль и нежность на слова,
На музыку никчёмных слов и строчек
Затменьем положить, зарыв навек
Окаменевшим впечатленьем сонных век,
А дальше – плыть; а дальше – плыть, как прочерк…
О сердце, неба чистую печаль
Выносят на полуденный причал;
И тень утёса, шёлком отливаясь,
Скрывает мой неспешный монолог.
Одна минута, стоящая жизни,
Один вдох соли, больше всех капризных
Движений воздуха в могильниках дорог.
Я – время; я – болезнь; я – время года;
И когда груз зимы взвалю на горб,
Я превращусь в свечу полдневных вод,
Я стану памятью тенистого порога.
Я стану пёрышком, застывшим на ветру,
Осенней свежестью из влаги листопада,
Я пропишу себе покой, тоску прохлады,
Природы красоту и пустоту.
Покорно слушаю, как тает волн молва,
Как глаз колеблет в слепоте свинцовый отблеск;
Моя работа, мой смиренный хлеб, мой воздух –
Природы боль и нежность на слова,
На музыку никчёмных слов и строчек
Затменьем положить, зарыв навек
Окаменевшим впечатленьем сонных век,
А дальше – плыть; а дальше – плыть, как прочерк…
Обсуждения Исповеди. Шёлк