Забор не защитит от мудрого вора,
Дверь оградит только от проходимца,
Дом- жилище, а не крепость.
Лучшая маска не меняет человека,
Только выдает его тайные страхи,
Зрители очень этим довольны...

Полностью обнаженное тело - отвращает,
Наполовину - манит своей тайной,
Одетое- зарождает мысли.
Коробка подарка радует глаз,
Дает надежду мечте,
И разочаровывает поcле открытия...

Гора говорит с Богом,
Весной истекает ручьями слез,
Зимой покорно замерзает льдом.
Голод колит в животе,
Мучиет слабый мозг,
Заставляет тело двигаться...

Бумага белая и чистая,
Беру аккуратно перо гусинное,
Друг узнает как я живу.
Мост возвели над бурной рекой,
Одни приблизились к родным,
Другие к лютым своим врагам...

Омывает острый клинок вода,
Виновный умрет с честью,
Его могилы не найти в поле.
Пусть, ступает гордо кошка,
Ее бока тоже полосаты,
Тигр смотрит на нее с улыбкой...

четырнадцать остановок, четырнадцать коротких передышек,
Перед тем, что лишь ему пройти было суждено,
Толпы людей, бессердечных пустышек,
Крутили, смеясь его судьбы веретено.
Клевали, бросали как злобные птицы,
А он все грехи их шел искупать...

Каждый несет свою ношу,
Брат, сестра свое плечо не предлагай,
Донесу сам, эту тяжесть, не брошу,
Только бог знает, кому открывается рай.
От людей скрою, от него не скроешь,
Где грешил, где добро я творил...

У крыльца, где проталины,
От сосновых, старых саней,
Слева, чуть вдали полдюжины,
Покрытие снегом кроны елей.
Сугробы высокие, белые,
Обрамляют не убранный путь...

Душит узкая меня горловина,
Не люблю ноябрь и холодные дни,
Одежда грубая как мешковина,
Скрепя петли моей старой двери.
Починить бы надо старую крышу,
Флюгер страдалец заржавел от дождя...

Легко быть двух крылой птицей,
Бросая все в чужие края улетать,
Бесправна, но свободна синица,
Ей зернышка для счастья может хватать.
Лишь холод враг ее заклятый,
Что может ей смерть учинить...

Дитя ты цветов с голосом низким,
Хроника лета, увы, ушедшей жары,
Ты бежишь по полям существом босоногим,
Пальцами ног, едва касаясь травы.
Твой лоб украшает ободок цветистый,
Удобная блуза, белый светлый тон...

Не сердись сурово так малыш,
Что бываю иногда я грубым,
Как котенок, как слепыш,
Верю выдумкам врагов, нелепым.
Исковерканным всем словам,
Что мне шепчут добряки на ухо...

Гудят утомленные ноги,
Оскудел и так не толстый карман,
Во рту горечь со вкусом изжоги,
Будто несся за мной доберман.
Ворот кожаной куртки спасает,
От ветра и капель нудного дождя...

Первый день прошел, и лопнула струна,
Еще пять и музыка в душе исчезнет,
Ирис глаз моих покроет пелена,
И колодец чувств навсегда иссякнет.
Разум мой не может уместить,
Мысль, что ты теперь воспоминание...

Ты меня как зеницу ока бережешь,
Самый сильный, материнский инстинкт,
Когда горе, да беда рядом, да сплошь,
Сохраняется нашей связи душевной реликт.
Не спасет амулет или идол истукан,
Если буря в ушах резко будет свистеть...

В чем следует искать,
Очарования горящего огня,
Как все внимание может привлекать,
Вода подобная пластичности струя.
Как может страх нам диктовать,
Уничтожать кастором леса, поля...

Не каждому дано,
Умереть, совсем молодым,
Поэтом развеселым,
С белесой головой,
Легко не мудрено,
Уйти совсем седым...

Желуди со свистом падают в воду,
Уставшей, заросший, тихой реки,
Старую тешу привычку, причуду,
Узнать, что словили здесь русские рыбаки.
Их подтверждение в угрюмом кивании,
Лес дрожит, колокольчик звенит...

Что между черным цветом и белым,
Безцветие, пропасть, пустота?
Разгадка этой тайны скрыта дымом,
И не открыта нами за многие века.
Что ищем мы, не знаем толком,
Какую цель преследует мета...

По тайным тропам,
Один в лесу брожу,
На мир ваш мимоходом,
Я свысока гляжу.
Он поглощен угарным,
Дымом металлических машин...