Бывает, сердце у судьбы в горсти,
а древо жизни пилят лесорубы.
Мне кажется, что вымолвить «прости»
так просто, но не слушаются губы.
Обрывом прерывается тропа,
и мерзнет у тропы мечта нагая...

Десять ангелов бьют тишину,
как синицы, сбиваются в стаю.
Бронепоезд ушёл на войну,
а они грустно списки читают.
Дребезжащий раздался звонок –
паровоз разогнался со свистом...

Все двери, как обычно – на засов,
но с каждым часом темнота всё злее.
Сойти с ума от сотен голосов
так просто – жить гораздо тяжелее.
Как груз велик, хоть ездит налегке
враг фюрера, и Фрейд его не лечит!...

Рассвет в густой туман зашит,
а в полыньях, местами сизых,
глаза реки Гара-Баши –
стекло изящного сервиза.
Подует ветерок слегка,
сорвет густой покров над тайной...

Он звёзды, как и опиумный мак,
ссыпал в одну просторную воронку.
Тогда земля совсем сошла с ума,
а солнце тихо отошло в сторонку.
В углу дыра чернела. Не зашить,
не заложить пути-лазейки в теле...