Москва, родная… не уберегли...
Одессе-маме больно, больно, больно...
Ведь мы с тобой одно живое Поле,
А заслонить от горя, не смогли...
Мы плачем — вместе. Но, переживём.
Ведь нам нужна Победа, не иначе...

А у нас во дворе, хоть июль, но какая-то – осень.
Я хотела Весну, а живу где-то там… в октябре.
Мне задумчивость Осени ветер июльский приносит,
Словно падают листья шуршА, по июльской жаре.
И ветрА в облаках, и листва, всё осенне-седое.
Приглушило июль… только, чем? Для чего? Для кого?...

Я плачу с тобой, город мой, скорбя,
мне в солнечный день, темно.
Прости, что тогда не спасла тебя,
от тянущих жизнь на дно.
Прости, я плыла словно бы — во сне,
И в жертву не принесла...

Кто сказал, что девы плачут
В тишине ночной?
Ах, как гОворы судачат,
Бают за спиной!..
За окном танцуют вьюги,
Хоровод ведя...

Что-то тихо оплакала Осень…
Проступило в ночной тишине -
Что ж мы столько - нелёгкого - носим?
Изнутри — отпечатком вовнЕ,
Что веками… Веками! горбатясь,
Разгребая мрак фальши и лжи...

Нет горше разочарованья,
от примерЯнья — по себе.
Потом, двойной заплатишь данью,
не разглядев в чужой судьбе
(как опрометчиво!..) оттенков,
окрасивших меж вами — стенку...

Одессочка мама насупилась хмурится,
А вместо улыбки – сарказм,
И, кажется стали грязнее все улицы,
С тех пор как опутали нас
Колючей верёвкой - нацизмом бандеровским
(Безмерная гадость, поверь!)...

Услышь меня, Россиюшка, услышь…
Я тоже колосок родного поля,
У нас с тобой всегда едина доля,
Пусть даже на окраине растишь,
Услышь ты нас, Россиюшка, услышь…
Вновь топчут нашу землю супостаты...

тихо сплетались нити живых узоров,
тихо шептались Звёзды, не глядя вниз,
да и зачем им наши пустые споры,
если у них есть Вечности главный приз?
тихо ждала она, но - чего? – кто знает?..
тихо бродила тенью по склонам лет...

Раскрашивают сумерки в цвета
Небесно-перламутровых отливов.
Мазки на холст - надежда и мечта,
Проявленные в будущем, красиво…
Раскрашивают сумерки… в тиши…
И даже Ветер смолк, не нарушая...