— Эти идиоты опять движутся к Лабиринту. — На этот раз их слишком много, чтобы сбрасывать со счетов. — Ты такая же дура, как они! Лабиринт непреодолим. Это моя тётушка Тайарил, та ещё стервоза, прошу любить и не жаловаться. Сегодня ожидается веселушка, ибо к Острову движется флотилия из Молодых Королевств. Что-то недоглядела наша разведка. Папа говорит, что в былые времена их прихлопнули бы ещё в...

Мне скучно. Тоска, серая, непроглядная тоска наваливается на меня, как камни в пещере во время обвала, пытаясь поглотить, навсегда закрыть путь к кристально чистому воздуху и золотому свету солнца. У меня нет под рукой книги, чтобы читать; у меня нет тетради и ручки, чтобы писать. Мне остаётся только думать, думать, думать, бороться с тоской, как Геракл с Немейским львом, покрытым шкурой...

— Привет! — Привет. Они поздоровались так легко, словно виделись в последний раз не три месяца назад, а только вчера. На его суровом лице вспыхнула ослепительная, неподдельно тёплая улыбка: вспыхнула — и тут же исчезла, уступив место обычной непроницаемости. За него радостным вилянием куцего хвоста выразил чувства его доберман. Она скинула плащ и обувь и проскользнула в комнату, а он тем временем...

Скоропяты головотяпали помикрошечку. Вскудахталось, оттрезвёхалось, — и выскручинились, истрепёхались соловьянники, скормные до жужастиков. Мисчутка усвыхался, да и спочучунил вжасливо: — Искрудники, мля! Расчувыхались, ноктику ухрючиться нежучем! — Отлетёхал бы ты, Мисчутка! — растрислонился сторожила лезлевый. — Не до степя: скоропяты соловьянников скрушают! Штропал бы ты, Мисчутка, скуда, где в...

С первого лучика солнца начался для меня отсчёт радостных событий нового дня. Я втянул ноздрями утренний воздух, радуясь крепкому сплетению городских запахов с ещё более приятными ароматами свежей травы. Уши уловили птичьи мелодии и шумы пробуждающегося города, и я погрузился в них, позволив им слиться в единую симфонию — Симфонию Рождающегося Дня. Вчера окончательно растворилось в Сегодня, и не...

Солнце стало припекать — значит, пора перекусить. Так, раз-два, три-четыре, пошагали, пошагали, через песочек — к лесочку: пожевать — и назад по песочку. До чего же там сочные листья! Век бы жевала, да нужно порой и поспать. Жизнь здесь, скажу вам прямо — не жизнь, а рай: тёплый песок, чистая вода да свежие листья, — о чём ещё можно мечтать? День за днём: ни думать, ни напрягаться. На солнышке...

1 Жили-были на Биофаке Хроники. И потому они назывались Хрониками Биофака. Как-то раз один Хроник Биофака решил написать про других Хроников Биофака. С тех пор его называли Хронистом Биофака, а то, что он написал – Хрониками Биофака. Однажды Хроники Биофака увидели Дедков, Беляков и Осипов. Дедки, Беляки и Осипы тоже увидели Хроников. И потому Хроники никак зачёт получить не могут. Пришли как-то...

Существо отвело взгляд от красного солнца, встающего над горизонтом, моргнуло пару раз, смачивая огромные голубые глаза смесью концентрированных кислот, и потянуло тёплый утренний воздух маленьким чёрным носиком, лениво хрюкнув при этом. Чувствительные рецепторы обнаружили Хищника, находящегося неподалёку. Вскоре информацию подтвердил слух: Хищник двигался в сторону Существа, видимо, тоже уловив...

Колебаний — не было. — Ты — это ТЫ?.. — Да. — На Край Света?.. — ... и — за Край! Лес встретил их щебетом утренних птиц и смолистым запахом хвои. Ни слова, ни взгляда: рука в руке и сердце в сердце. Не было ничего вне, ничто не было иным: всё было — ими, и они были — Всем. Время устало течь по венам и застыло мгновением. Деревья расступились перед ними поляной, словно ждали этого мига всю жизнь...

1 — Мне больше не нужны твои уроки, Учитель! Он гордо глядел в глаза того, кто уже триста триллионов лет был Его Наставником. Зерван молчал, глядя на Ученика, и взгляд его был печален. — Мне больше не нужны... — Сказано, — кивнул Учитель. — Ты ничего не хочешь сказать Мне?! Отговорить Меня? Наказать? — Нет. Вновь повисла тяжёлая тишина. — Я могу всё, — прервал молчание Ученик. — Творить. Сохранять...

Пень нависает над кромкой воды. Обнявшись с ним, вжавшись в него всем телом, сам становлюсь пнём. На мне — ночной камуфляж, надетый на голое тело. Холодно. Сижу неподвижно — пять, десять, пятнадцать минут — и чувствую, как нога постепенно становится ватной. Лагерь условного противника оживает: я слышу разговоры, окрики патрульных, звуки шагов. Как только луна скрывается в ветвях деревьев на...

Он смотрел только вниз: на проносящиеся сорока метрами ниже автомобили, на людей, ставших похожими на снующих по муравейнику насекомых, на нижние этажи дома напротив. Жить — незачем. Остаётся один шаг — и все проблемы решены. Он зажмурился — и... Нет, это надо делать с открытыми глазами. Прочь страх! Какой может быть страх — теперь? Последний раз гордо взглянуть в глаза миру, который отвергает...

Ты умеешь летать! Черные перепончатые, пестрые чешуйчатые и сизые, покрытые перьями, — это все твое! Распахни их, почувствуй напряжение ветра на их кончиках, вдохни полной грудью нависшие над тобой Небеса — и вперед! С места, с утеса, с разбега. На восходящих — вверх, на нисходящих — вниз. Тебе не нужна тренировка: ты РОЖДЕН для полета! Только скажи себе: я — ЛЕЧУ! Ты умеешь летать! Синяя бездна...

«Сенсационное открытие сделали в конце прошлого месяца исследователи из археологической группы MX9781, проводившие раскопки в руинах древнего города O37N56. В культурном слое, относящемся к эпохе Поздней Технократии (архитектурные строения второй половины I тысячелетия до Конца Света) был обнаружен уцелевший после Великой Войны бункер, в котором находилось более сотни чёрных цилиндрических...

Грязное от пороховой дымки солнце привычно отразилось в тёплой, пузырящейся жиже, высветило омшелые брёвна под земляной насыпью, упало в узкий проём бойницы. Сан Саныч приподнял каску на ручке лопатки, и тотчас грохнуло, взвизгнуло, дёрнуло, — и пуля рикошетом ушла в жухлую дерновину, свисающую с края обрыва. — Засел, гад, — сквозь зубы процедил Саныч, разглядывая вмятину в болотного цвета металле...

ОБЫВАТЕЛЬ (задумчиво): Какое забавное насекомое!.. Право, интересно, почему он, подобно другим ракам, не пятится назад!.. ЗООЛОГ: Что за глупости вы говорите! Данный Ортохирус Скробикулёзус, или, как вы позволили себе его назвать, Скорпион относится к классу Арахнида подтипа Хелицерата, тогда как насекомые, или Инсекта, относятся к Трахеата, а раки — это вообще Крустацея! Иными словами, Скорпион...

* Поёт модем. Пальцы бегут по клавишам. Щёлкает мышка. Загрузка файла на сайт Заменить имеющийся файл biogr.htm 9,48 кб дата изменения: ** марта 20** г., 22:31:00, следующим файлом 9,56 кб дата изменения: ** октября 20** г., 13:18:21? Да Подготавливается копирование Осталось 50 сек... 40 сек... 35 сек... Загрузка завершена * Йоганн Муркок (Johann Murkock) родился 18 декабря 1939 года маленьком...

Однажды мальчик Вовочка полюбил девочку Леночку, а девочка Надечка полюбила мальчика Вовочку. Вовины друзья и ленины подружки говорили девочке Надечке, что Вовочка — ленин мальчик, и потому ей с ним ничего не светит. Но Надечка была очень настойчивой девочкой, и смогла, в конце концов, отбить мальчика Вовочку у девочки Леночки. Прошло много лет, и Вовочка женился на Надечке. Но ленины подружки и...

Я знал её с детских лет. Она была младшей сестрой моего школьного приятеля, а потому временами я бывал у них в гостях. В свои пять лет, когда я, пятнадцатилетний, впервые увидел её, она была уже не по годам умна и красива, а в её взгляде читалась необъяснимая и глубокая печаль. После школы я пошёл в институт, а моего друга забрали в армию. Он попал в «горячую точку» и вернулся оттуда до срока...

По ночам он смотрел в окно и считал звёзды. Он прекрасно сознавал, что это — абсолютно бесполезное, и даже совершенно бессмысленное, и, в конце концов, никому-никому не нужное занятие, но каждую ночь с маниакальным упорством и ослиным упрямством продолжал считать звёзды. Не выяснял количество видимых звёзд на видимой части неба. Не инвентаризировал имеющийся в наличии звёздный ресурс. И даже не...