Из октавы небес
ПросЫпалось верхнее "ля"
Словно пальцами Листа
Последний пробег по роялю...
Ференц, я осознал,
пыль вокруг - это память...

В орфографии ночи,
В покорности темноты,
В лунных тропах, расстеленных под спину,
На сухих губах ожидания и трепета
Расцветают разжатые губы розы.
Подчинить её нежно...

Не у губ своих ищи меня,
Не у глаз, и не во сне.
Это долгая строка, это длинная
Расцветать пришла ко мне.
Семь ключей от красного до красного,
Семь свечей...

Разошедшаяся веером,
О,роза белая, ты на плече земли...
Протаявший в твоё,
Мой откровенен почерк,
Расширенный до тесноты,
Я сжимаюсь до мира...

Соцветья, ввинченные в ветви,
И листья древо выбросит в свободу...
И тайко ритмом, музыкой, осечкой
Коснётся кожи, пробуждая воду…
Клинок без ножен где-то в сердцевине
И бабочка на самурайской тонкой стали…

Из серебра, дыхания и шелка...
Вслушайся в то, что шелестит между ними, простертыми за...
Свечи в траве,
Крылья махаона,
Лев в аорте...
Пронизанные, сорванные, сквозные...

Смотри, мы больше, чем слова.
Горячий след произнесенного губами,
Смертельно-сладкий яд
Шиповника с раскрытыми цветами...
Где место всем оттенкам и словам.
Дуги безумных лепестков...

У него была невесомая бабочка - Поэзия
И длинный знак бездомности...
Всё глубже и светлей.
На тропе невесомых, за рамкой эстампа жизни
Перекрести нас,
Перехлестни нас...

И снег летит, не ведая себя,
Держащий глубину, как память, во спасенье...
Не говори про смерть, не ведая, что время,
Не ведая, что Свет в молитве должника.
Призвавший круг, вбирай его глоток,
И выстрел вверх и замиранье в снах...

К обетованным дорога длинною в смертельный номер.
Новорожденным всегда снится любовь и весна,
Господи, сделай нам всем прививку от самоубийства,
Всем, безвозвратно проснувшимся поутру.
Всем, безвозвратно поверившим в Красоту,
В этот нетронутый стыд тишины и ее откровенья...

Ты чувствуешь...ты ищешь тонкий свет..
он может стать движением и словом...
он может стать молчанием и хором,
Тобой произнесенных долгих лет...
Они тебя...они тобой...они твои...
Они - искавшие твое прикосновенье...

Цветов влажный шелк...
Он здесь смелей и четче.
В густой тени ветвей,
В глубинах тишины -
Он ничего собой не произносит
За трапезою нежности живой...

Так танцует Саломея...
По отвесной строке сердца...
Как скольжение кожей по коже...
Посягая нежным на безвременье.
Не надо, не говори о богах, они слепы...
Они - цитаты её движений...

В прохладных сумерках сиамская звезда...
Я с ней, безумною, в одну постель ложился..
Читал изящные стихи ее стыда
В изящных перекрещенных молитвах.
Я пестовал губами алфавит
Нагого невесомого прочтенья...

"Слова - это жарко или холодно?"
Ж.Деррида
Флейта прижималась к губам...
Вытекающими пасторалями пытались взлететь звуки.
Обертон... воспоминания услышанного...

Мы были внимательней,
Мы больше молчали...
Облученные солнцем тотемных мгновений,
Мы обещали Красоте вернуть Любовь...
Расторгнуть брак с суррогатом
Там, где ветви так слабы...

Античная невеста тишины
Ступала в тишину вся в белом...
Тишина не устала догадываться,
Что глазами можно видеть.
Слепой снимок
Сделанный слепым фотографом...

Алое полотно,
Черное полотно...
Хладны и горячи сочетания розы и рук.
Чей черед целовать эти руки и розы?
Чей черед эту красную каплю укола шипов
На губах языком ощутить откровением прозы...

О, этих равновесий жаркий край,
О, этого цветения покорность...
О, если б знал я, если б только знал,
Что в переводе с тишины мы - невесомость
неправильно звучащих белых слов.
Мы - сшитые без мерки у Портного...

Как хочется ей нежное сказать и выразить невыразимое...
Как много вечности в её глазах..
Я в силах лишь смотреть, не опуская глаз,
Где нас так много, что мы вот-вот
по колено, по пояс, по сердце утонем в ней...
И вдыхая Её сердцебиение...