What they are searching, what looking for?
Blind stars of wisdom - blind glance of open sore?
They want to hear your human pleads?
When every night you keep repeats
the words for mercy to the Lord,
and every single, branded word...

Размыты светом - крыши, скаты.
Разводы неба на стене.
И величавые Пенаты
утопят город в высоте.
Трава раскрошит в пыль асфальты,
лоза завьет мое окно...

Прислонившись спиною к холодной стене,
нерушимости жизни законов.
Тротуар, полумрак, он сидит в тишине,
под вуалью арочных сводов.
А у ног его ветер мотает клочок,
незабытых, но скомканных мыслей...

Казаться лучше мы хотим, чем есть на самом деле,
И теми быть, кем быть не сможем никогда.
Мы просто души запертые в теле,
Лишённые свободы на долгие года.
Всего лишь люди, плоть и кровь, хранящие сознанье,
Мы пыль, мы тени, вечности сюжет...

Не ляжет мне на плечи ночь,
когда б того она хотела,
и душу я не дам волочь,
по камням лунного предела.
Вцеплюсь руками в тверди плоть,
покорно стану ждать забвенья...

Ты мой кумир, мой грех, мой победитель,
Лазурный острова песок,
И сердца юного хититель,
Ты рыцарь мой, мой Ланселот.
Я стану для тебя Гиневрой,
Твоей порочной красотой...

«- Дорогой Холмс, вы великий сыщик! - Дорогой Ватсон, я всегда вам об этом говорил!» - Неплохо придумано, правда? – воодушевленно поинтересовался Шерлок, оценивающе оглядывая дверной проём. - Что это? – Ватсон вопросительно поднял бровь. - Ведро, разве вы не видите, - Холмс чиркнул спичкой по крышке какой-то коробки стоящей на его столе, и принялся раскуривать трубку. - Вижу, но зачем оно там...

Плавно сбегают холодные капли,
с ветки на ветку, с листа на листок.
Лето теряется в пепельной дымке,
И умирает последний цветок.
Северный ветер крики уносит,
Птиц перелётных летящих на юг...