Остов - тенью сгоревших крестов.
Цвет зари - удушающе-ржавый.
Словно выжжены сотней костров,
В жирной копоти корчатся травы.
Чуть правее, за рощей, - дома
Побеленной к весне деревушки...

Гладить не стану по шерстке
жалость молящих людей.
Будут слова мои жестки,
Думаю это честней.
Всюду слышны только вздохи,
жалобы на времена...

Танец огненных молний
В небе над колокольней.
Канонада салюта
Торжеством абсолюта.
Грома гулкое эхо
Слито с искрами смеха...

Шипела, билась, извивалась
На море Черном черная волна,
Шуршала, с тучами сливалась.
В чернильной дымке пряталась она.
Под тьмой ночного покрывала
Швыряла в скалы черные прибой...

Так вы говорите… Так, вы говорите,
что пятен не видно на солнце в зените?
Что роли остались шакалов и шавок,
трусливых глупцов, для мажоров забавок?
Что к славе идет? Что полезней быть вместе?
Что речь не идет о какой-то там чести?...

Кружево сада
В лунной пороше.
Спит моя лада,
Мальчик хороший.
Август нарядный
Запахи крошит...

Роза алая в грязной луже:
Провожали кого-то вчера.
Ветер вороном хищно кружит.
Дни тоскливые, как вечера.
Эхом, плавающим в тумане,
Несуразная бродит печаль...

душевные фибры фантомно болели
и некуда спрятаться было от боли
бледнели оттенки былых акварелей
и выли слова перекатною голью
картинно зелёным один только листик
остался на клёне в забытой картине...

В часах настенных беспардонно тихо –
Намаялись век маятник качать.
Коптит свеча. Перед глазами – лихо,
На вид – дерьмо, но в форме кирпича.
На вес, не больше полукилограмма,
По запаху - не мирра, сто пудов...

Две половинки души разошлись
На расстояние гулкого эха...
Чувственный, малосерьёзный каприз
Вырос в проблему, и мне не до смеха.
Первое «я» поселилось в стихах,
В яви никчемно скучает второе...

Не покинь, белый ангел-хранитель,
На молитву мою отзовись.
И души многогрешной обитель
Научи видеть светлую высь.
Я не знаю об ангельских рангах,
И в каком ты из них состоишь...

Накануне зимы наконец выпал снег,
Первый, робкий, ещё неумелый,
Оголённые ветви деревьев-калек
Рады быть в одеянии белом...
Первозванный снежок – эталон новизны,
Непорочность, безгрешность, начало...

Забилась в угол - нищенкой, хламьем,
забытой вещью в зале ожидания.
И льется одиночество мое,
пытаясь затопить все мироздание.
Потоп, но не плывет в ковчеге Ной,
не видно даже лодочки мазаевой...

О, не молчи! Нет проку в болтовне,
Но как преступно может быть молчание!
Когда твои слова звенят во мне,
Бесстрашней бьется сердце и отчаянней.
Все говорят, что ложь таят слова,
Не может истина быть словом молвлена...

День солнечный, сияюще-весенний,
Журчащий первым робким ручейком,
Тягучим вкусом скорби и смятений
Врезался в память сломанным цветком.
На мартовском снегу иглисто-колком
Венки лежали свежие, в смоле…

Сводит с ума бессонница.
Ночи уродлив грим.
Сны мои - орды, конница
С тысячей черных грив.
Резко закат сиреневый
Грань прочертил в судьбе...

Ощетинясь, столбы, словно копья,
Город в небо вонзает. На грязь
Улиц суетных белые хлопья
Опускаются, тихо кружась.
Заискрились дома, тротуары
Под ногами скрипят чистотой...