«…Второй повстречавшийся нам "лунг-гом-па" не дал нам возможности наблюдать его во время ходьбы. Мы ехали через лес по стране независимых тибетских племен на крайнем западе Ценшуана. Ионгден и я пошли пешком и опередили наш маленький караван. Внезапно за поворотом тропы мы увидели совершенно голого человека. Единственным его одеянием были обвивавшие его тело железные цепи. Он сидел на большом камне и, по-видимому, так задумался, что не слышал, как мы подошли. Мы становились в изумлении. Должно быть, что-то предупредило странного путника о нашем присутствии. Он повернул голову, увидел нас, вскочил, ринулся быстрее лани в лесную чащу и исчез. Еще несколько мгновений до нас доносился замирающий вдали звон цепей, затем наступила тишина.
— Это был "лунг-гом-па", — сказал мне Ионгден. — Я уже видел одного такого же. Они носят цепи, чтобы быть тяжелее. Тренировки лунг-гом делают их тела такими легкими, что иногда они отрываются от земли и воспаряют в воздух.
Моя третья встреча с "лунг-гом-па" состоялась в районе Га в стране Кхам. Скороход явился в банальном и привычном образе арджопы с котомкой за плечами. Тысячи ему подобных скитаются по всем равнинам Тибета. Ничего примечательного не было в этом представителе столь многочисленного племени. Такие нищие-бродяги обычно пристают к встречному купеческому каравану или группе состоятельных путешественников, следуя за ними, пока маршрут последних приблизительно совпадает с собственным. Они бредут со слугами за вьючными животными. Но если поклажи мало, и слуги идут на животных верхом, арджопа остаются далеко позади и бредут в одиночестве, пока не нагонят караван на вечернем привале. Это для них не так уж и трудно. Отправляясь в далекий путь, тибетцы как правило, делают короткие переходы. Они выходят на рассвете и останавливаются для привала уже в полдень, чтобы пасти животных и дать им отдых в течение дня.
Труд, затрачиваемый арджопа, догоняющего всадников и небольшая его помощь слугам с лихвой окупаются ежедневным ужином и, от случая к случаю, чашами приправленного "тсампой" чая, предлагаемых ему в качестве милости.
Верный обычаю паломник присоединился к нам. Он рассказал, что жил в гомпа в "Пабонге", в стране Кхам и направляется теперь в провинцию Тсанг. Такой большой переход пешком с остановками в селениях для сбора милостыни, мог затянуться на три-четыре месяца. Но тибетцев долгие странствия нисколько не пугают. Новый наш попутчик шел с нами уже несколько дней, когда однажды утром нам пришлось задержаться из-за починки вьючной упряжи, и мы могли тронуться в путь только к полудню. Рассчитав, что мулы с багажом перевалят пересекавшую наш путь горную цепь только к вечеру, я с сыном и с одним слугой поехала вперед, чтобы успеть до темноты подыскать где-нибудь у ручья зеленую полянку для ночного привала.
Когда начальник каравана едет вперед, сопровождающий его слуга всегда берет с собой утварь для приготовления чая и немного провизии, благодаря чему путешественники могут подкрепиться, не дожидаясь прибытия вьюков с палатками и дорожными припасами. Мой слуга не преминул последовать этому прекрасному обычаю. Я привожу такую незначительную подробность, так как именно это обстоятельство заставило "лунг-гом-па" выдать себя.
Перевал оказался гораздо дальше, чем я думала. Было ясно, что тяжело навьюченные мулы не смогут взобраться на его вершину до наступления ночи, а о спуске каравана в темноте по противоположному склону не могло быть и речи. Разыскав около ручейка подходящий для пастбища лужок, я решила остановиться на ночлег здесь.
Выпив чаю, мы занялись сбором коровьего навоза для костра. (В тех частях Тибета, где нет лесов, топливом обычно служит навоз животных. - Прим. авт.) Вдруг далеко внизу я увидела арджопа. Он шел вверх по ведущей к перевалу тропинке. Несмотря на крутизну склона, арджопа двигался со сказочной быстротой, и, когда он подошел ближе, я отметила сходство его легкой упругой поступи с походкой ламы "лунг-гом-па" из Тхебгиеса. Приблизившись, путник постоял несколько мгновений неподвижно, вперив перед собой отсутствующий взгляд. Он совершенно не запыхался, он был, по-видимому, в бессознательном или полубессознательном состоянии, и не мог ни говорить, ни двигаться. Постепенно транс рассеялся, и арджопа снова обрел нормальный вид.
Отвечая на мои вопросы, он рассказал, что начал тренироваться по методу "лунг-гом" под руководством одного гомтшена, жившего неподалеку от монастыря Пабонг. Так как его учитель переселился в другое место, он решил отправиться продолжать свои занятия в Шалю. Больше он ничего не сказал и в продолжении всего вечера казался очень опечаленным. На следующий день он признался Ионгдену, что впал накануне в состояние транса по самой низменной причине.
Когда он шел вместе с погонщиками мулов, его стало разбирать нетерпение. — Они двигаются слишком медленно, — думал он, — и, разумеется, пока мы тут тащимся по дороге, я с Ионгденом уже готовлю себе жаркое: он видел, что сопровождающий нас слуга захватил с собой мясо. Когда трое погонщиков и он сам нагонят нас, они едва успеют до наступления ночи разбить палатки, распрячь животных и задать им корм. Будет уже слишком поздно готовить ужин и придется довольствоваться несколькими чашками чая, заправленного тсампой. Эта мысль до такой степени завладела его воображением, что вызвала нечто вроде миража. Он видел костер, мясо на раскаленных углях. Погрузившись в страстное созерцание, он потерял сознание окружающего. Движимый вожделением разделить с нами жаркое, он пошел быстрее, и непроизвольно его шаг перешел в ритмическую поступь, практикуемую во время тренировок. Привычная ассоциация этого ритма с мистической формулой, сообщенной ему учителем, заставила его мысленно повторять ее. С повторением формулы сочеталось регулирование дыхания и в соответствии с предписанными правилами — слова формулы отмечали такт дыхания. Затем последовало состояние транса. При этом все время его состоянием руководила концентрация мысли на жареном мясе. Молодой монах глубоко переживал вину. Устроенная им мешанина из низменного чревоугодия, мистических изречений и упражнений "лунг-гом" казалась ему настоящим святотатством.
Сын не преминул поделиться со мной его признаниями. Они меня заинтересовали, и я начала расспрашивать арджопа, какие из упражнений "лунг-гом" заставлял его проделывать учитель. Ему не хотелось отвечать, он оказался очень сдержанным. Я думаю, по обычаю, принятому среди мистиков Тибета, послушник дал клятву сохранять в тайне все преподанные ему учителем истины. Мои вопросы его смущали. Все-таки мне удалось вытянуть из него несколько объяснений, подтверждавших полученные мною в других местах сведения.
Его учитель говорил ему: сумерки и светлые ночи создают благоприятные условия для практики "лунг-гом-па" и облегчают ходьбу.
Он так же заставлял его упражняться в созерцании звездного неба.
На третий день после удивительной демонстрации своих достижений "лунг-гом" наш попутчик исчез. Проснувшись на рассвете, мы его не нашли в палатке для прислуги. Он убежал ночью, может быть, снова прибегнув для скорости к способу передвижения "лунг-гом", но на этот раз руководимый более возвышенной целью, чем желание полакомиться жареным мясом.
На основе собранных мной из различных источников материалов, практику этой разновидности "лунг-гом" можно описать следующим образом: прежде чем приступить к упражнениям, ученик, в первую очередь, получает соответствующую степень посвящения. Затем в течение нескольких лет ученик тренируется под руководством опытного наставника в многочисленных вариантах дыхательной гимнастики.
Только после того, как он в этом достаточно преуспеет, ему разрешают приступить к упражнениям в ходьбе. К этому времени послушник проходит второе посвящение, а его гуру сообщает ему мистическую формулу. Ученик концентрирует внимание на мысленном повторении этой формулы, регулирующей ритм дыхания во время ходьбы, соразмеряя такт шага со слогами заклинания. Идущий должен хранить молчание, ни о чем не думать и не смотреть по сторонам. Он должен устремить свой взгляд на какой-нибудь отдаленный предмет и не отвлекаться от него ни в коем случае, что бы ни случилось. В состоянии транса нормальное сознание в большой степени атрофируется, но все же остается достаточно активным, чтобы преодолевать встречающиеся на пути препятствия и сохранять направление к цели. Впрочем, и то и другое происходит механически, не пробуждая никаких процессов мышления у пребывающего в трансе.
Пустынная местность, равнины и сумерки являются благоприятными условиями.
На закате солнца состояние транса достигается очень легко, даже при утомлении от очень длинного дневного перехода. В трансе ощущение усталости проходит, и путник может пройти еще много километров. Ранние утренние часы также благоприятны для этого состояния, но в меньшей степени. Полдень, вторая часть дня, узкие извилистые долины, леса, пересеченная местность — все это в равной мере создает отрицательные условия. Принято считать, что только первоклассные "лунг-гом-па" в состоянии преодолевать эти препятствия.
Из вышеизложенного можно заключить, что тибетцы считают однообразие ландшафта и отсутствие в окружающем пейзаже поражающих деталей особенно благоприятными условиями для создания состояния транса. Вполне очевидно, что на пустынном плато меньше риска отвлечься от повторения магической формулы или нарушить ритм дыхания, чем в узком ущелье, загроможденном утесами, поросшем кустарникам, прегражденном потоком и т.д. Кроме того, трудно поддерживать равномерность шага на пересеченной местности.
Как ни скромен мой личный опыт в этом вопросе, но я могу судить, что лес высоких деревьев, свободный от поросли кустарника, с пересекающей его более или менее ровной тропинкой, в такой же степени способствует быстрому возникновению состояния транса, как и пустынные равнины. Объяснение этому нужно искать в однообразии пейзажа. Впрочем, это только мои личные наблюдения в лесах Пойюль. Через эти леса мне пришлось делать длинные переходы по дороге в Лхасу.
Любая светлая ночь считается подходящей для подготовки начинающих, но звездные ночи для этого особенно благоприятны. Гуру часто рекомендует ученику не спускать глаз с какой-нибудь одной звезды. Это напоминает прием при гипнозе. Мне рассказывали, что некоторые ученики внезапно останавливаются, как только созерцаемая ими звезда исчезает из поля зрения, скрываясь за горным склоном, заходя за горизонт или же поднимаясь высоко у них над головой, совершая свой путь по небесному своду. Другие, напротив, не замечают исчезновения звезды. Когда звезда становится невидимой, они продолжают созерцать ее образ, закрепившийся в их воображении. Некоторые адепты тайных учений утверждают, будто после многолетней практики случается, что "лунг-гом-па", пройдя некоторое расстояние, воспаряет ввысь. Ноги его уже не касаются земли, и он скользит по воздуху с невероятной быстротой. Должно быть, многие из них обременяют себя цепями именно с целью показать, что они уже достигли этой степени легкости.
Не стоит говорить о преувеличениях. Но из моего собственного, очень небольшого, опыта в этой области и со слов вполне достойных доверия лам приходится придти к выводу, что в результате тренировки достигается состояние, когда перестаешь чувствовать вес собственного тела. Какое-то подобие анестезии притупляет боль от ударов о камни и другие, попадающиеся на пути, препятствия, и можно идти так много часов с необыкновенной скоростью, испытывая приятное опьянение от быстрого движения, хорошо знакомое гонщикам-автомобилистам.
Тибетцы строго разграничивают переходы, совершаемые "лунг-гом-па" произвольно, и переходы "памо" — одержимых медиумов, впадающих в состояние транса помимо собственной воли. Последние устремляются вперед, не имея перед собой никакой цели.
В Гималаях люди, страдающие этим странным заболеванием, встречаются довольно часто. Я знаю очень милую фермершу, совершенно здоровую психически, но подверженную подобным припадкам. Как она ни горюет, но избавиться от них никак не может. Иногда у себя во время семейного обеда она вдруг вскакивает, выходит из дома и ненормально быстрым шагом мчится вперед по горам и лесам. Ничто не может ее удержать. В период дождей эта женщина переходит бурные потоки, погружаясь в воду выше пояса. Она ничего не чувствует и действует бессознательно. Обычно такое путешествие приводит ее в дом ее родителей. Тут она вспоминает, что с ней произошло, приходит в себя и горько плачет.
Туземцы убеждены, что попытка остановить силой такого одержимого, когда он входит в состояние транса и устремляется в путь, может его убить. Но, повторяю, такие припадки не имеют ничего общего с практикой "лунг-гом-па".
Самые ученые из лам, не отрицая реальности достижений "лунг-гом-па", не придают им никакого значения. Их отношение к ним напоминает реакцию Будды в следующем эпизоде: однажды Будда, путешествуя с некоторыми из своих последователей, встретил в лесной глуши изможденного йога, жившего в одиночестве среди лесов в хижине. Учитель остановился и спросил, сколько лет уже анахорет подвизается в этом месте. — Двадцать пять лет, — ответил йог.
— Чего же вы достигли таким самоистязанием? — опять спросил Будда.
— Я могу переходить реку прямо по воде, — гордо заявил пустынник.
— Ах, бедняга, — заметил мудрец с жалостью, — неужели вы потратили на это столько времени? Ведь паромщик взял бы с вас за переправу только один обол…»
Продолжение следует.
— Это был "лунг-гом-па", — сказал мне Ионгден. — Я уже видел одного такого же. Они носят цепи, чтобы быть тяжелее. Тренировки лунг-гом делают их тела такими легкими, что иногда они отрываются от земли и воспаряют в воздух.
Моя третья встреча с "лунг-гом-па" состоялась в районе Га в стране Кхам. Скороход явился в банальном и привычном образе арджопы с котомкой за плечами. Тысячи ему подобных скитаются по всем равнинам Тибета. Ничего примечательного не было в этом представителе столь многочисленного племени. Такие нищие-бродяги обычно пристают к встречному купеческому каравану или группе состоятельных путешественников, следуя за ними, пока маршрут последних приблизительно совпадает с собственным. Они бредут со слугами за вьючными животными. Но если поклажи мало, и слуги идут на животных верхом, арджопа остаются далеко позади и бредут в одиночестве, пока не нагонят караван на вечернем привале. Это для них не так уж и трудно. Отправляясь в далекий путь, тибетцы как правило, делают короткие переходы. Они выходят на рассвете и останавливаются для привала уже в полдень, чтобы пасти животных и дать им отдых в течение дня.
Труд, затрачиваемый арджопа, догоняющего всадников и небольшая его помощь слугам с лихвой окупаются ежедневным ужином и, от случая к случаю, чашами приправленного "тсампой" чая, предлагаемых ему в качестве милости.
Верный обычаю паломник присоединился к нам. Он рассказал, что жил в гомпа в "Пабонге", в стране Кхам и направляется теперь в провинцию Тсанг. Такой большой переход пешком с остановками в селениях для сбора милостыни, мог затянуться на три-четыре месяца. Но тибетцев долгие странствия нисколько не пугают. Новый наш попутчик шел с нами уже несколько дней, когда однажды утром нам пришлось задержаться из-за починки вьючной упряжи, и мы могли тронуться в путь только к полудню. Рассчитав, что мулы с багажом перевалят пересекавшую наш путь горную цепь только к вечеру, я с сыном и с одним слугой поехала вперед, чтобы успеть до темноты подыскать где-нибудь у ручья зеленую полянку для ночного привала.
Когда начальник каравана едет вперед, сопровождающий его слуга всегда берет с собой утварь для приготовления чая и немного провизии, благодаря чему путешественники могут подкрепиться, не дожидаясь прибытия вьюков с палатками и дорожными припасами. Мой слуга не преминул последовать этому прекрасному обычаю. Я привожу такую незначительную подробность, так как именно это обстоятельство заставило "лунг-гом-па" выдать себя.
Перевал оказался гораздо дальше, чем я думала. Было ясно, что тяжело навьюченные мулы не смогут взобраться на его вершину до наступления ночи, а о спуске каравана в темноте по противоположному склону не могло быть и речи. Разыскав около ручейка подходящий для пастбища лужок, я решила остановиться на ночлег здесь.
Выпив чаю, мы занялись сбором коровьего навоза для костра. (В тех частях Тибета, где нет лесов, топливом обычно служит навоз животных. - Прим. авт.) Вдруг далеко внизу я увидела арджопа. Он шел вверх по ведущей к перевалу тропинке. Несмотря на крутизну склона, арджопа двигался со сказочной быстротой, и, когда он подошел ближе, я отметила сходство его легкой упругой поступи с походкой ламы "лунг-гом-па" из Тхебгиеса. Приблизившись, путник постоял несколько мгновений неподвижно, вперив перед собой отсутствующий взгляд. Он совершенно не запыхался, он был, по-видимому, в бессознательном или полубессознательном состоянии, и не мог ни говорить, ни двигаться. Постепенно транс рассеялся, и арджопа снова обрел нормальный вид.
Отвечая на мои вопросы, он рассказал, что начал тренироваться по методу "лунг-гом" под руководством одного гомтшена, жившего неподалеку от монастыря Пабонг. Так как его учитель переселился в другое место, он решил отправиться продолжать свои занятия в Шалю. Больше он ничего не сказал и в продолжении всего вечера казался очень опечаленным. На следующий день он признался Ионгдену, что впал накануне в состояние транса по самой низменной причине.
Когда он шел вместе с погонщиками мулов, его стало разбирать нетерпение. — Они двигаются слишком медленно, — думал он, — и, разумеется, пока мы тут тащимся по дороге, я с Ионгденом уже готовлю себе жаркое: он видел, что сопровождающий нас слуга захватил с собой мясо. Когда трое погонщиков и он сам нагонят нас, они едва успеют до наступления ночи разбить палатки, распрячь животных и задать им корм. Будет уже слишком поздно готовить ужин и придется довольствоваться несколькими чашками чая, заправленного тсампой. Эта мысль до такой степени завладела его воображением, что вызвала нечто вроде миража. Он видел костер, мясо на раскаленных углях. Погрузившись в страстное созерцание, он потерял сознание окружающего. Движимый вожделением разделить с нами жаркое, он пошел быстрее, и непроизвольно его шаг перешел в ритмическую поступь, практикуемую во время тренировок. Привычная ассоциация этого ритма с мистической формулой, сообщенной ему учителем, заставила его мысленно повторять ее. С повторением формулы сочеталось регулирование дыхания и в соответствии с предписанными правилами — слова формулы отмечали такт дыхания. Затем последовало состояние транса. При этом все время его состоянием руководила концентрация мысли на жареном мясе. Молодой монах глубоко переживал вину. Устроенная им мешанина из низменного чревоугодия, мистических изречений и упражнений "лунг-гом" казалась ему настоящим святотатством.
Сын не преминул поделиться со мной его признаниями. Они меня заинтересовали, и я начала расспрашивать арджопа, какие из упражнений "лунг-гом" заставлял его проделывать учитель. Ему не хотелось отвечать, он оказался очень сдержанным. Я думаю, по обычаю, принятому среди мистиков Тибета, послушник дал клятву сохранять в тайне все преподанные ему учителем истины. Мои вопросы его смущали. Все-таки мне удалось вытянуть из него несколько объяснений, подтверждавших полученные мною в других местах сведения.
Его учитель говорил ему: сумерки и светлые ночи создают благоприятные условия для практики "лунг-гом-па" и облегчают ходьбу.
Он так же заставлял его упражняться в созерцании звездного неба.
На третий день после удивительной демонстрации своих достижений "лунг-гом" наш попутчик исчез. Проснувшись на рассвете, мы его не нашли в палатке для прислуги. Он убежал ночью, может быть, снова прибегнув для скорости к способу передвижения "лунг-гом", но на этот раз руководимый более возвышенной целью, чем желание полакомиться жареным мясом.
На основе собранных мной из различных источников материалов, практику этой разновидности "лунг-гом" можно описать следующим образом: прежде чем приступить к упражнениям, ученик, в первую очередь, получает соответствующую степень посвящения. Затем в течение нескольких лет ученик тренируется под руководством опытного наставника в многочисленных вариантах дыхательной гимнастики.
Только после того, как он в этом достаточно преуспеет, ему разрешают приступить к упражнениям в ходьбе. К этому времени послушник проходит второе посвящение, а его гуру сообщает ему мистическую формулу. Ученик концентрирует внимание на мысленном повторении этой формулы, регулирующей ритм дыхания во время ходьбы, соразмеряя такт шага со слогами заклинания. Идущий должен хранить молчание, ни о чем не думать и не смотреть по сторонам. Он должен устремить свой взгляд на какой-нибудь отдаленный предмет и не отвлекаться от него ни в коем случае, что бы ни случилось. В состоянии транса нормальное сознание в большой степени атрофируется, но все же остается достаточно активным, чтобы преодолевать встречающиеся на пути препятствия и сохранять направление к цели. Впрочем, и то и другое происходит механически, не пробуждая никаких процессов мышления у пребывающего в трансе.
Пустынная местность, равнины и сумерки являются благоприятными условиями.
На закате солнца состояние транса достигается очень легко, даже при утомлении от очень длинного дневного перехода. В трансе ощущение усталости проходит, и путник может пройти еще много километров. Ранние утренние часы также благоприятны для этого состояния, но в меньшей степени. Полдень, вторая часть дня, узкие извилистые долины, леса, пересеченная местность — все это в равной мере создает отрицательные условия. Принято считать, что только первоклассные "лунг-гом-па" в состоянии преодолевать эти препятствия.
Из вышеизложенного можно заключить, что тибетцы считают однообразие ландшафта и отсутствие в окружающем пейзаже поражающих деталей особенно благоприятными условиями для создания состояния транса. Вполне очевидно, что на пустынном плато меньше риска отвлечься от повторения магической формулы или нарушить ритм дыхания, чем в узком ущелье, загроможденном утесами, поросшем кустарникам, прегражденном потоком и т.д. Кроме того, трудно поддерживать равномерность шага на пересеченной местности.
Как ни скромен мой личный опыт в этом вопросе, но я могу судить, что лес высоких деревьев, свободный от поросли кустарника, с пересекающей его более или менее ровной тропинкой, в такой же степени способствует быстрому возникновению состояния транса, как и пустынные равнины. Объяснение этому нужно искать в однообразии пейзажа. Впрочем, это только мои личные наблюдения в лесах Пойюль. Через эти леса мне пришлось делать длинные переходы по дороге в Лхасу.
Любая светлая ночь считается подходящей для подготовки начинающих, но звездные ночи для этого особенно благоприятны. Гуру часто рекомендует ученику не спускать глаз с какой-нибудь одной звезды. Это напоминает прием при гипнозе. Мне рассказывали, что некоторые ученики внезапно останавливаются, как только созерцаемая ими звезда исчезает из поля зрения, скрываясь за горным склоном, заходя за горизонт или же поднимаясь высоко у них над головой, совершая свой путь по небесному своду. Другие, напротив, не замечают исчезновения звезды. Когда звезда становится невидимой, они продолжают созерцать ее образ, закрепившийся в их воображении. Некоторые адепты тайных учений утверждают, будто после многолетней практики случается, что "лунг-гом-па", пройдя некоторое расстояние, воспаряет ввысь. Ноги его уже не касаются земли, и он скользит по воздуху с невероятной быстротой. Должно быть, многие из них обременяют себя цепями именно с целью показать, что они уже достигли этой степени легкости.
Не стоит говорить о преувеличениях. Но из моего собственного, очень небольшого, опыта в этой области и со слов вполне достойных доверия лам приходится придти к выводу, что в результате тренировки достигается состояние, когда перестаешь чувствовать вес собственного тела. Какое-то подобие анестезии притупляет боль от ударов о камни и другие, попадающиеся на пути, препятствия, и можно идти так много часов с необыкновенной скоростью, испытывая приятное опьянение от быстрого движения, хорошо знакомое гонщикам-автомобилистам.
Тибетцы строго разграничивают переходы, совершаемые "лунг-гом-па" произвольно, и переходы "памо" — одержимых медиумов, впадающих в состояние транса помимо собственной воли. Последние устремляются вперед, не имея перед собой никакой цели.
В Гималаях люди, страдающие этим странным заболеванием, встречаются довольно часто. Я знаю очень милую фермершу, совершенно здоровую психически, но подверженную подобным припадкам. Как она ни горюет, но избавиться от них никак не может. Иногда у себя во время семейного обеда она вдруг вскакивает, выходит из дома и ненормально быстрым шагом мчится вперед по горам и лесам. Ничто не может ее удержать. В период дождей эта женщина переходит бурные потоки, погружаясь в воду выше пояса. Она ничего не чувствует и действует бессознательно. Обычно такое путешествие приводит ее в дом ее родителей. Тут она вспоминает, что с ней произошло, приходит в себя и горько плачет.
Туземцы убеждены, что попытка остановить силой такого одержимого, когда он входит в состояние транса и устремляется в путь, может его убить. Но, повторяю, такие припадки не имеют ничего общего с практикой "лунг-гом-па".
Самые ученые из лам, не отрицая реальности достижений "лунг-гом-па", не придают им никакого значения. Их отношение к ним напоминает реакцию Будды в следующем эпизоде: однажды Будда, путешествуя с некоторыми из своих последователей, встретил в лесной глуши изможденного йога, жившего в одиночестве среди лесов в хижине. Учитель остановился и спросил, сколько лет уже анахорет подвизается в этом месте. — Двадцать пять лет, — ответил йог.
— Чего же вы достигли таким самоистязанием? — опять спросил Будда.
— Я могу переходить реку прямо по воде, — гордо заявил пустынник.
— Ах, бедняга, — заметил мудрец с жалостью, — неужели вы потратили на это столько времени? Ведь паромщик взял бы с вас за переправу только один обол…»
Продолжение следует.
Обсуждения Звездные врата: кто такие бегуны лунг-гом-па? Часть-2